шериф говорит серьезно… я быстро глянул в сторону двери, но там все было по-прежнему — сквозь многочисленные щели протискивались только солнечные лучи, а не сотня Протестантских Рыцарей в полном боевом облачении. Нет… наверно, все-таки шутит…
Ангелочек улыбнулся. Медленно — так, что я получил уйму времени на разглядывание пары длинных острых клыков.
— Что ж… раз уж вы знаете это, то вам стоит узнать и еще кое-что.
— Например?
Откуда в руке вампира появилась бумага, я заметить не успел.
— Прошу.
— И что это?
— Вы не умеете читать?
— Умею-умею. И читать и укорачивать всяких умников, мистер как-вас-там!
— Мэлоун. Именно это написано в моей церковной лицензии, которую вы столь упорно держите вверх ногами.
В этот момент забытая мной во рту картошка решила напомнить о своем существовании. Закашлявшись, я пропустил следующую фразу Шарго, поймав лишь ответ вампира.
— Разумеется, это копия, а не оригинал. Ведь я вампир, — оскал-улыбка стал шире, — а не идиот.
И уж точно куда большая редкость, чем половина диковин цирка Барнума. Наши церковники, конечно, закостенели в догмах поменьше, чем в Старом Свете, но когда речь заходит о кровососах, мало наклеить на крылья по пучку белых перышек.
— Но печать церковного нотариуса придает этой бумаге в глазах закона ничуть не меньший вес. Разве не так… шериф?
— Пара унций раскрашенного воска особого веса этой бумажонке не добавляют.
— Законного веса, шериф.
Шарго разжал пальцы, и вампирская лицензия спланировала в тарелку с супом. В последний миг Мэлоун все же поймал лист буквально в дюйме над тарелкой и аккуратно положил рядом.
— Где-нибудь в округе Колумбия, мистер как-вас… Мэлоун, ты мог бы размахивать этой бумажонкой перед носом у полисмена. Но здесь, в Пограничье, свои законы.
— В самом деле? А мне казалось, что эта территория все же числится частью САСШ.
— Говоришь, вампир, а не идиот? — Шарго уперся кулаками в стол. — Не заметно. Но я, так и быть, кое-что разжую. Шериф — должность выборная, и когда жители этого города выбирали меня, то просили обеспечить им покой и мир.
— Понимаю, — кивнул вампир. — Судя по названию города, идеалом для его жителей является кладбище. Хорошая надгробная плита, уютный гроб, освященная земля вокруг — что еще нужно доброму христианину, чтобы скоротать вечность-другую?
— Сдается мне, не понимаешь, — мотнул головой шериф. — Или понимаешь не до конца. Разжевываю дальше: мир и покой лучше всего поддерживать, вышвыривая за ворота все… все… — Шарго вскинул правую руку и щелкнул пальцем.
— …потенциальные источники проблем, — заученно выпалил Сэм.
— Вот, значит, как, — тихо и, как мне отчего-то показалось, с грустью произнес вампир. — А я, по
— В точку, красавчик. Рад, что до тебя наконец-то дошло.
— И в качестве такового, — продолжил Мэлоун, — должен покинуть пределы сей юдоли печали и плача?
— Причем как можно скорее. Чем быстрее ты провалишь прочь — на юг, запад, восток, в преисподнюю или еще куда — тем целее будет твоя шкура. Впрочем, — с ухмылкой добавил шериф, — суп можешь доесть. Но — быстро.
— Вот, значит, как, — повторил вампир. — Что ж…
Он откинулся назад, скрестил руки на груди, вскинул голову и уже совсем другим, отчетливо-звонким тоном произнес:
— Я отказываюсь!
— Доедать суп?
— Отказываюсь покидать этот город, — отчеканил Мэлоун. — Что бы вы ни возомнили о себе, шериф, закон, — вампир постучал пальцем по лицензии, — сейчас на моей стороне.
— Да неужели?! — фыркнул Шарго. — А ну-ка, дайте глянуть на эту вашу бумаженцию еще разок.
Легким движением пальца вампир заставил лист бумаги взлететь вверх — точно в руку шерифа. А в следующий миг листиков стало два.
— Что вы делаете?! — Вся невозмутимость разом осыпалась с Мэлоуна, словно иголки с забытой в углу рождественской елки. — Вы… вы…
— Ужасно неуклюжий. — Шериф, чуть наклонив голову, рассматривал полоски бумаги. — Подумать только, порвал такой ценный документ. Но раз уж начал, надо бы и до конца дело довести, верно?
— …да что вы… — Вампир осекся, глядя, как Шарго складывает половинки его лицензии вместе… и снова рвет. И еще раз. И еще… пока бумага не превратилась в стопку крохотных белых квадратиков, которые шериф с каркающим смехом запустил прямо в лицо Мэлоуна. Отскочив ото лба, стопка вспухла белым облачком и осела на тарелку и прилегающую часть стола жутковатым подобием снега.
— Вы
Впервые в жизни я видел разъяренного вампира — и уверенность, что к моменту кончины я успею полюбоваться на что-нибудь еще, у меня отсутствовала напрочь.
Все дальнейшее заняло меньше, чем мгновение. Я успел наполовину вытащить револьвер, шериф не шевельнулся, а Сэм спустил курки невесть откуда взявшегося короткого дробовика. Два заряда крупной дроби превратили в кровавые лохмотья белую рубашку и все, что было под ней. Но даже с такой раной вампир еще шипел и пытался встать, пока второй помощник шерифа не заехал ему по голове прикладом.
— Тащите эту падаль наружу, — скомандовал Шарго. — У меня к нему будет еще один разговор, хе- хе, короткий. Ну, что стали?! — рявкнул он, видя, что его помощники неуверенно топчутся около тела, не решаясь приблизиться. — Взяли, живо!
Выглядел он в этот момент, на мой взгляд, куда страшней вампира — и его подручные явно пришли к такому же выводу. Схватив Мэлоуна за руки, они припустили к двери галопом, которым вполне мог бы гордиться молодой мустанг. Миг — и лишь красная полоса на полу напоминала об их присутствии.
Шарго, ухмыляясь, двинулся следом, но прошел всего пару шагов — потому что перед ним встал Мак Хавчик, выглядевший… весьма недовольным.
— Не так быстро, Билли!
Мой внутренний голос уже давно не шептал, а орал, что вот сейчас-то уж точно пора прятаться за стол — однако тело, похоже, твердо решило наплевать на голос разума и досмотреть шоу до конца.
— Ах да! — Шериф хлопнул себя по лбу. — Конечно же! Мистер Хавчик, счет, пожалуйста.
— Так-то лучше, — гном добыл откуда-то из-под жилетки миниатюрные счеты и задумчиво подвигал взад-вперед несколько бусин. — Хм-м-м. По крайней мере на этот раз твои люди сумели обойтись без новых дыр.
— Специально приказал Сэму засыпать дробь покрупнее, — хохотнул Шарго. — Неплохо вышло, а? Все дыры в клиенте, никаких лишних расходов.
— …за еду он успел расплатиться, так что, — гном оставил в покое верхний ряд бусин и принялся за нижний, — с вас полтора доллара.
— Сколько?!
— Один доллар пятьдесят центов. Двойная ставка, потому что, — гном выразительно покосился на кровавую дорожку, — работы много.
— Эй-парень, как думаешь, он сдохнет до заката?
