всегда обязан прочитать над поверженным героем долгую и пафосную речь — чтобы дать ему шанс освободиться и допинать зло в последнем раунде. Однако сейчас все происходило наяву, и я начал понимать: возможно, книжки были не столь уж далеки от жизни, как мне казалось.
Все дело в тщеславии. Хоть Нарви Эйхайм и рассуждал о своем грядущем величии, но будущее — это будущее, а сейчас он был крупной лягушкой только по меркам здешнего болота. Я был готов поставить сто к одному, что именно тщеславие заставило его прыгнуть за грань законов людских, гномских и божеских. И вот сейчас этого лягуха прямо распирало желанием поделиться своей историей хоть с кем-то, пусть даже с собственными жертвами — все равно пересказать её они уже никому и никогда не смогут, но величие и глубину замысла оценят.
— Моя история, — Камень вспыхнул ярче, видимо, подпитавшись эмоциями недовампира, — началась за много лет и миль от этой пещеры. Давным-давно, туманным лондонским утром один гном выиграл подряд на строительство моста через Темзу. Мост этот ныне именуется мостом Ватерлоо и считается одним из красивейших — ведь его украшали по рисункам близкой подруги гнома… эльфийки. Но занимались они вместе не только проектировкой моста.
Ну вот, еще одно живое свидетельство вредности межрасовых связей, тоскливо подумал я.
— Люди бы решили проблему просто, но для эльфов жизнь священна. У гномов же, — Нарви явно дал волю чувствам, вложив в название своей расы столько яда, что хватило бы на кавалерийский эскадрон, — чрезвычайно развиты родительские чувства. Своих детей они не бросают, не изгоняют… места под Горой много, хватит на всех. Даже для полуэльфьего ублюдка-метиса, жалкой пародии на гнома. Достойное место — в мелкой заокеанской компании, в самом дальнем, опасном и никчемном из её филиалов.
— Мои соболезнования, — фыркнул я. — Конечно, выбросить вас пинком на улицу было бы намного милосерднее с их стороны.
Нарви сделал вид, что не услышал меня. А может, и в самом деле не услышал — гном уже, что называется, разгорелся. Теперь ему не требовалась и минимальная «подкормка дровами» в виде реплик собеседника, вполне хватало и звуков его собственного голоса. У людей такое состояние наступает обычно к середине второй бутылки…
— Я был обречен прозябать здесь, в глуши, в этом проклятом Пограничье, среди дикарей. Однако, — неожиданно из голоса Нарви пропали скрипящие нотки, словно гном залпом вылакал флакон масла, — именно Пограничье дало мне шанс… в виде Камня. Через мои руки проходило множество артефактов, порожденных Дикой Магией, но этот… о, этот особенный, мистер Ханко. Догадываетесь, чем?
— Ума не приложу, — совершенно искренне сказал я.
— Лжете, — констатировал Нарви. — Откуда бы вы ни явились, в ваших архивах наверняка есть записи о Камне Ночи, Звезде Крови, Вампирском Рубине или как-нибудь еще. Это мне пришлось действовать почти вслепую, на ощупь… пока я не догадался обзавестись помощниками.
— А я-то думал, шериф терпеть не может вампиров.
— Посторонних вампиров, мистер Ханко, чужаков со стороны. Особенно тех, кого можно заподозрить в работе на Церковь… или иные структуры. На первом этапе освоения Камня нам был опасен любой сильный вампир — он мог бы перехватить контроль. Но все обошлось, а там подоспел и второй подарок судьбы — экспедиция за сокровищем белого дракона! И возглавлял её не кто иной, как Борин! Мой обожаемый братец Борин, родившийся на целых пять дней позже меня, но получивший, — тут гном почти сорвался на визг, — ВСЕ!
Мне оставалось только мысленно порадоваться, что Нарви так и не поверил в настоящую причину моего появления в Пограничье. Сложись иначе — этот псих не просто «снизошел» бы до меня с ножом, а изрезал на мелкие кусочки, а затем сварил суп и сожрал бы его, давясь и чавкая.
Гном перевел дух и, чуть успокоившись, продолжил:
— Оказывается, дражайший братец следил за моими «успехами». Да-да, в перерывах между забегами по людским борделям у нашего дражайшего наследничка находилась дюжина минут на чтение доносов соглядатаев. И в этом навозе он отыскал жемчужину, как решили остальные мои… р-родственнички. Легенда о белом драконе! Древний ужас, когда-то изгнавший наших предков из их гор! У-у-у, отмстим! Чудовище, долгими веками копившее свои несметные богатства! У-у-у, отберем! А главное — зверь, чья шкура побелела от старости, наверняка дряхл и не сможет защититься! У-у-у, легкая добыча! Это предприятие могло бы вознести Клан Гранитных Палат выше всех прочих, а сам Борин, Борин Драконоборец… у-у-у, это могло бы стать хорошей ступенью к креслу Старейшины. Или даже к королевскому трону — кто знает, какие мысли роились в голове у братца. Если уж простой лучник сумел пролезть в венценосцы…
— Понимаю, — кивнул я. — Такой случай, просто грех было не сунуть лом в колесо.
— Вижу, вы действительно меня поняли, мистер Ханко. И кстати, — оживился Нарви, — знаете, что во всей этой истории оказалось по-настоящему смешным?
— Братец оказался сестрицей и признался тебе в любви? — предположила Сальватано.
— Оригинально, — после недолгой паузы сказал гном. — Но неверно. Самым забавным стало то, что устроенная братцем экспедиция закончилась полнейшим провалом. Столько средств… подготовка была основательнейшей, по-нашему, по-гномски. Они даже откопали у себя в летописях какие-то записи прошлой Эпохи с рассказами уцелевших, где было сказано: «Чудовище дремлет в глубине, там, где вода превращается в камень!» Представьте себе, мистер Ханко, этому клоуну, моему брату, даже доверили новейший бурильщик на случай, если нижние уровни окажутся засыпанными. С каким трудом они его сюда дотащили, собрали… теперь он стоит в соседнем зале, готовый — и совершенно ненужный! Весь фокус в том, — срываясь на фальцет, выкрикнул Нарви, — что никаких нижних уровней здесь нет! И никогда не было! Эти древние гномы вообще не копали особо глубоких шахт, им вполне хватало и приповерхностных залежей. Братец со своей отборной командой не нашли здесь ровным счетом ничего, кроме груды древнего мусора. Ни следа дракона и его сокровищ! Только пыль веков и хлам!
— Не нашли дракона?! — удивленно повторил я.
— Пару чешуек с его хвоста — и все. Знаете, мистер Ханко, когда Борин сказал мне об этом, я едва не решил отменить свою операцию. Он выглядел таким жалким, таким раздавленным… стоял у стола, перебирал свои записи, какие-то бумажки, карты и все бормотал: «Ну как же так, как же так». Да, — мечтательно вздохнул гном, — вернись Борин обратно с пустыми руками, его репутация опустилась бы ниже дна Темзы.
— Но все же вы решили не рисковать.
— Я тоже гном, хоть и наполовину, мистер Ханко, а гномы не любят риск. Со временем Борин мог бы оправиться от провала… получить новый шанс и уже не упустить его. Только мертвецы не переходят дорогу живым.
— Мертвецы бывают разные, не так ли, мистер Эйхайм? Некоторые вполне способны утянуть за собой. Помню, вы очень разволновались, когда я в первую нашу встречу начал спрашивать о пропавших гномах. Может, вы плохо расслышали меня тогда? Должно быть, вам почудился вопрос: «Нарви, где брат твой, Борин?»
— Нервы мне вы потрепали, не отрицаю, — сказал гном. — Я ждал… разумеется, не конкретно вас, мистер Ханко, а в более общем смысле, но надеялся, что тяжелая артиллерия пойдет в ход позже. Конечно, наследник Старейшины не может пропасть в никуда… видит Тралла, я развил очень бурную деятельность, пытаясь «выяснить» его судьбу. Назначил награду за любые сведения… «потерял» шестерых своих лучших агентов… каждый из них, заметим, получил весомый аванс за столь опасное путешествие. Вам просто не повезло. Появись вы на хоть полгода позже, я бы преподнес вам ответ на серебряном подносе: душераздирающую, как говорят люди, историю о том, как мой несчастный брат со своим отрядом угодил в Гнездо Повелителей Ночи. Увы, увы… поскольку никто прежде не слышал о вампирах в этих краях, мой брат не предпринял особых мер предосторожности против
— По заметанию следов?
Нарви пренебрежительно махнул рукой.
— Следов, указывающих на меня, уже и сейчас почти не осталось. Магия крови, специфичная для вампиров, — сколько угодно. Люди-соучастники — кого этим удивишь? Вашу расу достаточно лишь поманить мелодичным звоном и блеском обманки.
