— До вечера.
Закрыв за ним дверь, Мэри вернулась к столу, и молча села напротив Олега. Она явно была чем-то озабочена.
— Что-то не так? — спросил Умелов, почувствовал перемену в настроении невесты.
— Олег, а зачем нам нужен этот госпиталь?
— Я же тебе уже объяснил. Ты что забыла? Мы же вместе с тобой слышали от бывшего радиста шхуны, задержанной у острова Онекотан, что владелец этой рыболовецкой компании, некто Дэн Фаррел, работавший под прикрытием ЦРУ, скоропостижно скончался в одном из госпиталей Филадельфии.
Мэри снова задумалась, пытаясь вспомнить подробности разговора с японцем месяц назад. Вдруг она серьезно посмотрела на Олега.
— Я, кажется, знаю этот госпиталь.
— Откуда? — удивился Олег.
— Возможно это совпадение, но сердце мне подсказывает, что я видела того человека, которого ты хочешь найти.
Умелов напрягся, продолжая внимательно слушать Мэри.
— Десять лет назад, — продолжала она, — когда отец уехал в очередную командировку, я осталась со своей тетей Джессикой. В это самое время моя бабушка Ханако лежала после операции в Пенсильванском госпитале. В тот день мы поехали с Джессикой в госпиталь, чтобы поговорить с лечащим доктором. Я помню, что когда мы выезжали со стоянки госпиталя, в нас чуть не врезалась автомашина. Из неё буквально вывалился пожилой мужчина и стал корчиться на асфальте. Моя тётя убежала в приемный покой, чтобы позвать на помощь, а я осталась в машине.
Умелов слушал ее, затаив дыхание. Он чувствовал, что это не было простым совпадением.
— Когда тетя Джессика убежала, к машине подъехал микроавтобус с надписью «Срочная доставка пиццы». Из него вышел какой-то молодой человек. Он переступил через корчащегося на дороге мужчину, открыл переднюю дверку его автомобиля и что-то забрал оттуда. Перед тем, как сесть в свой микроавтобус, он подошел к нашей машине и угрожающе посмотрел на меня. С тех пор прошло уже десять лет, но я никогда не забуду этот взгляд.
Олег не мог поверить, что его невеста могла косвенно иметь отношение к этой истории. Конечно, то, о чём говорила сейчас Мэри, могло оказаться чистым совпадением, и тот мужчина, у которого случился приступ, вполне мог оказаться совсем не Дэном Фаррелом. Но всё же…
— А, ты ничего не перепутала? Это действительно было десять лет назад?
— Да. Тогда же, в восемьдесят пятом, моя бабушка умерла в этом госпитале.
Умелов стукнул костяшками пальцев по столу.
— А где сейчас живет твоя тётя Джессика?
— Здесь, в Филадельфии, только в другом районе, на тридцатой улице, рядом с пересечением Вартон стрит.
Олег кивнул, хотя сказанное Мэри ни о чём ему не говорило.
— Как ты думаешь: будет удобно, если мы сейчас съездим к твоей тетушке?
— Зачем? — удивилась Мэри.
— Наверняка она знает больше, чем ты. Ведь, когда это случилось, тебе по моим подсчетам, было всего тринадцать лет. К тому же она могла запомнить его имя, когда его оформляли в госпиталь.
Мэри кивнула, соглашаясь с доводами Олега.
— Я сейчас ей позвоню. Возможно, что сейчас дома, а не на работе.
Умелов подлил себе ещё чаю, приготовившись слушать телефонный разговор своей невесты с ее тётей.
— Привет, Джессика, это — я. Я тоже рада тебя слышать. Да, два дня назад.
— Я хочу тебя познакомить со своим женихом из России. Да, ему тоже будет очень приятно. Мы, не нарушим твоих планов, если заедем к тебе в ближайшее время?
Умелов напряг слух, ловя интонацию английской речи Мэри.
— О'кей. Тогда мы будем у тебя к полудню.
Мэри положила трубку и, посмотрев на Олега, сообщила ему итог разговора, который был ему уже известен.
Олег посмотрел на свои часы и, встав из-за стола, подошел к любимой.
— Значит, у нас есть еще три часа. Я очень по тебе соскучился.
— Мы же только одну ночь не были вместе, — улыбнулась ему Мэри, обнажив свои белые зубы.
— Всё! Я хочу тебя!
С этими словами Умелов схватил Мэри за руку и быстро увлек в гостевую комнату.
В горячем пылу они не слышали, как щелкнул замок входной двери.
Иван Андреевич осторожно прошёл в гостиную, чтобы забрать забытый на столе конспект с лекциями, которые он должен был читать студентам. Никого там не обнаружив, он собрался окрикнуть дочь, но тут услышал стоны, раздававшиеся из гостевой комнаты. Он подошел вплотную к закрытой двери, не решаясь постучать. Постояв несколько мгновений в растерянности, он вдруг улыбнулся и, покачав для приличия головой, тихо вышел на улицу.
В свои сорок лет тетушка Мэри, Джессика Паркер, в отличие от большинства растолстевших от фаст-фудов американок, выглядела, как киноактриса. Особого шарма ей придавали восточные черты лица и отличная фигура двадцатилетней девушки. Олег не мог не оценить эту зрелую женскую красоту, но сейчас его больше интересовал только один вопрос: вспомнит ли Джессика тот эпизод у госпиталя. Не желая форсировать события, он терпеливо дал женщинам возможность пообщаться между собой. Слушая их английскую речь, он с радостью осознал, что понимает смысл их разговора без особого напряжения.
Джессика была в восторге от рассказов Мэри. Иногда она бросала быстрый взгляд на Олега. Он мог, поклясться, что это был взгляд настоящей женщины-хищницы.
— Спроси его: может быть он хочет еще кофе? — обратилась Джессика к племяннице.
— Ты хочешь еще кофе? — тут же по-русски поинтересовалась Мэри у Олега.
— Нет, спасибо, — нетерпеливо ответил Умелов, желая быстрее перейти к главному вопросу, ради которого они собственно и приехали к Джессике.
Неожиданно его внимание привлекла фотография, стоявшая в старой рамке на каменной полке над камином.
— Кто это? — показал он на старое фото.
— Это? Это старший родной брат моей японской бабушки, — ответила Мэри за Джессику.
— Он был военным? — спросил Умелов, не решаясь спросить разрешения рассмотреть фотографию поближе.
— Да. По словам бабушки, он пропал без вести осенью сорок четвертого года.
Журналистский инстинкт не давал покоя Умелову.
— А, при каких обстоятельствах это случилось?
— Джессика, — обратилась Мэри к тётушке, — Олег спрашивает, знаешь ли ты, при каких обстоятельствах пропал брат нашей бабушки.
Племянница показала жестом в сторону старой фотографии. Джессика кивнула и быстро пересказала историю, которую наверняка ей неоднократно рассказывала ее мать- японка.
Дослушав тётин рассказ, Мэри обратилась к Олегу:
— Она говорит, что ее дядя во время войны служил в японской армии, где-то в Маньчжурии. Осенью сорок четвертого он приехал на побывку домой. Прямо перед тем, как он должен был вылететь на Филиппины, на новое место службы. Перед отъездом он отдал нашей бабушке эту фотографию. Через месяц пришло сообщение, что самолет, на котором дядя летел на Филиппины, видимо был сбит над океаном. Потом пришли известия о гибели других ее братьев. Эта фотография, единственное, что осталось от имущества моей бабушки после авиационного налета, когда погибли все ее родственники.
Не удержавшись, Умелов всё-таки спросил на английском языке:
— Можно мне поближе её рассмотреть?
— Разумеется, — кивнула головой Джессика. Олег поднялся с дивана и снял фото с полки. Фотография была сделана в классическом для того времени стиле. На темном фоне стоял молодой человек в военной форме, опираясь одной рукой на высокую спинку стула. Рамка была сделана из бамбука, который за столь длительное время лишь слегка изменил свой цвет. Перевернув фото, Умелов увидел, что сзади в рамке была вставлена деревянная дощечка без каких либо надписей и дат. Еще раз, взглянув на изображение, Олег вернул его на место.
— Спасибо, — кивнул он Джессике, — А как его звали?
— Такэо, — ответила Мэри.
Умелов снова сел на диван и, наконец, перевел разговор на ту тему, ради которой они с Мэри приехали сюда.
То, что Умелов узнал от Джессики Паркер, почти на сто процентов подтверждало факт того, что Дэн Фаррел и был тем самым мужчиной, у которого случился приступ у самых дверей госпиталя десять лет назад
Сам Пенсильванский госпиталь располагался на пересечении улиц Спрюс[] и Девятой, прямо напротив сквера Вашингтона. Для тех, кто ни разу не был в Филадельфии, лучшим ориентиром для самостоятельного поиска этого госпиталя была набережная реки Делавер, от которой это медицинское учреждение находилось в пяти кварталах. Ориентиром, где нужно было поворачивать с набережной, служил Центр ветеранов Вьетнама.
Кроме подробностей случившегося с Дэном Фаррелом у въезда в госпиталь, Умелов узнал от Джессики ещё одну немаловажную деталь — фамилию лечащего врача, который мог быть хорошо знаком с Фаррелом.
«Доктор Крауч» — записал Олег на листок бумаги.
Поставив машину на стоянку госпиталя, Олег и Мэри прошли в приемный покой. В это время суток там было много посетителей.
Умелов остался в приёмном покое, где стояли многочисленные кожаные диваны, а Мэри ушла к стойке регистратуры, чтобы выяснить, как можно найти доктора Крауча. Ожидая невесту, Олег в уме то и дело прокручивал сценарий разговора с этим доктором.
«Главное, чтобы он сразу не замкнулся» — думал Олег.
Во избежание этого они с Мэри договорились придерживаться легенды, по которой он был не русский журналист Умелов, а латышский корреспондент восточного отдела ВВС Юргенс. И ему якобы поручено журналистское расследование, в котором фигурирует имя Дэна Фаррела.
— Он освободиться только через полчаса, — прервала размышления Олега, вернувшаяся из регистратуры Мэри.
Посмотрев на часы, Умелов подумал, что это может быть даже к лучшему, и за это время они смогут ещё раз обговорить с Мэри предстоящий разговор.
Доктор Крауч оказался высоким мужчиной с обильной сединой на висках. На вид ему было около пятидесяти лет (или немного больше). Пригласив Мэри и Олега в помещение,
