Сейд. Джихад крещеного убийцы

Испанцы теснят мавров. А эмиру нужен сын. Сын, который возьмется убить Папу...

Глава V – ПУТИ ТАМПЛЯ

По дворцовому коридору шел человек. Обветренное лицо и жесткие, голубые со сталью глаза никак не вязались с роскошным, по последней венецианской моде, одеянием дворянина, гораздо более уместным на женоподобных придворных Его Величества Короля Сицилийского... Короля, непризнанного большинством вольных городов, таких как Капуя или Неаполь, но от этого, похоже, не испытывающего ни малейшего смущения. Во всяком случае, напыщенности и чванливости в этой папской марионетке, судя по слухам, да и по тому, как жил сицилийский двор, было предостаточно. И тамплиеру, коим и был идущий по дворцовому коридору человек, эта чванливость доставляла, пожалуй, даже больше раздражения, чем грязь и вонь, истинными королями царящие в этом дворце. Взявшие с Востока традиции чистоты, храмовники уже более столетия приучили себя к еженедельным омовениям, а чистота тела и облачений стали чуть ли не частью устава Ордена. Однако Первому Мечу Тампля предстояло выполнить довольно щепетильное поручение магистра Восточного Крыла Ордена, Де Сабри, и потому раздражение следовало упрятать поглубже и сделать всё, что необходимо, дабы заполучить корабли в порту Палермо.

Впрочем, одеваться со вкусом Первый Меч ордена монахов-воинов умел и любил. Обыкновение выглядеть изящно и даже с лоском, сохранилось у него со времен шутовства... Когда-то человек с жестким взглядом был главным весельчаком при дворе короля Франции. Ныне щегольская венецианская шляпа скрывала под собой тонзуру монаха, перчатки кожаного шелка – мозолистые руки воина. Первый Меч Тампля вот уже вторую неделю добивался аудиенции у короля Сицилии, и сегодня Мастер Церемоний, ушлый веронец из скандально известного рода Капулетти, обещал наконец устроить долгожданную встречу с Его Величеством.

По пути человеку встречались так же по-щегольски, одетые мужчины и женщины... Он узнавал в них шпионов Венеции и Рима, а в дамах – самых известных и развратных проституток и содержательниц притонов Палермо. Выполняя несколько довольно щепетильных заданий по поручению Магистров Западного и Восточного Крыльев Ордена Тамплиеров, бывший шут, ныне монах, он перезнакомился со многими влиятельными людьми этого портового города, откуда Рим отправлял корабли на Восток. Поклявшись никогда не говорить лжи, он тем не менее умудрялся сохранять тайну о своей принадлежности к Ордену и даже к монашеству, не говоря ВСЕЙ правды. К тому же он давно обнаружил весьма полезную закономерность – люди хотят слышать лишь то, что они и так себе о человеке представляют. Люди не любят ошибаться, а еще больше не любят сами себе признаваться в ошибках. Составлять же нужное представление о себе бывший шут умел, как никто другой в этом городе дешевых актеров и балаганной политики. Состоятельные и влиятельные жители столицы Сицилийского Королевства считали его негоциантом, богатым купцом из Венеции, занимавшимся торговлей с Востоком. Женщины, во всяком случае, некоторые из них, считали его мужеложцем, о чем немало сожалели, вспоминая голубые со сталью глаза этого удивительного, на их взгляд, и полного тайны мужчины. Мужчины, в свою очередь, думали, что он является фаворитом какой-либо ОЧЕНЬ знатной дамы, а поскольку ревность сицилиек, как известно, опаснее гнева короля, то и отсутствие явных сердечных связей воспринималось с пониманием и сочувствием.

Женщины правили Сицилией, потому что женщины правили королем... священниками... мужчинами... И те из них, кто отказывался верить слухам о содомитских пристрастиях «негоцианта», стремились завоевать сердце «таинственного венецианца», отбить его у воображаемой неизвестной соперницы... Бывший шут использовал и это. И потому дела свои Первый Меч Тампля вершил вполне успешно, понимая, однако, что долго так продолжаться не может. Это было последнее поручение Ордена, которое он выполнял в Палермо. Ему предстояло заполучить две дюжины галер для перевозки молодых монахов-воинов в Палестину. Нужные корабли стояли в гавани Палермо, но принадлежали официально королевской казне, поскольку были конфискованы у их бывшего владельца, иудея из мятежного Неаполя, обвиненного в осквернении христианских святынь и убиении невинных христианских младенцев. Насчет богохульства и детоубийств бывший шут далеко не был уверен, а вот то, что негоциант сей имел дела с Орденом и за соответствующую оплату предоставлял свои корабли на нужды Тампля, по мнению Первого Меча, и сыграло решающую роль в том, что за несчастного взялась Священная Инквизиция. Иудея казнили на прошлой неделе, и обещанные им Ордену корабли перешли казне короля. Воины Ордена уже прибыли на остров Сицилия и квартировались в небольшой рыбацкой деревеньке, в полудне пути от Палермо. Там был удобный залив, откуда на кораблях их можно было забрать незаметно для соглядатаев Рима. Однако прежде нужно было эти корабли достать. Орден уже смирился с потерей денег, выплаченных казненному иудею. Дороже любого золота были воины, которых в Палестине не хватало. Воины – истинные христиане, прошедшие подготовку в монастырях Тампля и идущие в Палестину не за золотом, но во имя Веры... во имя Великой Тайны, которую Орден хранил более тринадцати столетий, меняя свои имена, но свято оберегая главное – Знание о Чуде... Первый Меч Тампля не был удостоен приобщения к Тайне, но уже знал, что Орден хранит нечто более важное для всего христианского мира, чем место, где находится Гроб Господень. И еще – тайну знает Рим. И подобраться к этой тайне мешает лишь одно – Орден. Пока Орден хранит ее – Рим в относительной безопасности. Но одно то, что Орден владеет ею, – уже опасность. Тайное противостояние Ордена и Рима скоро дойдет до пика своего напряжения. Негласный запрет на предоставление транспорта тамплиерам действовал в течение всех крестовых походов. Идти из Франции через Иберию и Апеннины на Восток по суше было невозможно. Уже в Малой Азии воинов-христиан ждали турки и арабы. Пути Тампля шли по воде. Корабли были нужны Тамплю, как золото – Риму. И за этими кораблями бывший шут короля Франции направлялся к королю Сицилии...

Ближе к тронному залу послышались звуки лютни и скрипок. Оркестр! Это новомодное в Италии явление широко распространилось во дворцах знати... Ну, конечно, первыми были венецианцы – во дворцах дожей игралась не церковная, но светская музыка, и корольки с князьями в прочих итальянских провинциях не желали отставать от Ars Nova, «Нового Искусства», родившегося во Франции, но уже завоевавшего сердца жителей прочих европейских государств. Играли рондель «Tempus flendi et tempus ridendi, tempus plangendi et tempus saltandi» («Время плакать и время смеяться, Время сетовать и время плясать»). Бывший шут, ныне монах-храмовник, мысленно хмыкнул – тема вроде бы из Экклезиаста, однако, судя по музыке, мысли сочинителя были далеки от воспевания чистой духовности Божественных Промыслов. Слишком много страсти в звуках гамба-виол, флейт и лютни, плетущих изысканное кружево вроде бы повторяющегося, но каждый раз по-новому звучащего мотива и ритма, так и зовущего ноги в пляс...

А в тронном зале и в самом деле плясали. Король и придворные держались за руки и кружились в кароле, сама же музыка сильно напоминала известное бывшему шуту произведение его хорошего знакомого по жизни в Париже, Гульема Машо, «Remede de Fortune»... «Эти итальянцы даже музыки своей сочинить не могут!» – с некоторым раздражением подумал Первый Меч Тампля, после Франции и Испании так и не сумевший испытать к жителям Апеннин приязненные чувства. Уж слишком легковесными, лукавыми, а порой и откровенно трусливыми они ему казались. Интрига по-итальянски, после года жизни в Альгамбре, казалась примитивной, показное же бахвальство по сравнению с рыцарством франков и иберийцев и вовсе выглядело петушиным чванством.

Чинно поклонившись при входе в тронную залу, бывший шут приблизился к королевскому хороводу и был незамедлительно приглашен самим Его Величеством присоединиться к танцу:

–?Любезный венецианец, дайте вашу руку и веселитесь с нами!..

Приняв руку короля (дела идут как нельзя лучше, подумал Первый Меч), бывший шут легко вписался в мерное движение кароля, танца, одинаково популярного что у крестьян, что у придворных в Европе. Впрочем, простолюдины танцуют более искренне и живо, здесь же большинство боится наступить другому на ногу и заполучить смертельного врага. Иной же намеренно подставляет ножку, дабы выставить недруга в смешном виде... Скучно! Однако надо и дело делать, пользуясь столь блистательной возможностью сразу заполучить благорасположение Его Величества Короля Сицилии и Апулии, известного капризным нравом и ветреностью настроений.

–?Ваше Величество, – проникновенным голосом начал бывший шут, – вы столь же одарены талантами в кароле, познаниями в Ars Nova, сколь мудры в правлении...

–?Еще одна лесть, и я поверю, что вы и вправду мужеложец, как утверждают некоторые дамы при дворе! – прервал текучую речь фальшивого венецианца король. – Но я интересуюсь лишь женщинами. Так