Даниэль Штайн, переводчик

телом, и замечаю, что в руке у меня нитка, которая его ведёт, и это пишет не он, а я, управляя его полётом. А что пишу, не знаю, хотя понимаю, что это очень важное, и если я напрягусь, то пойму… Было очень страшно. Я рассказала Ефиму об этом сне — он удивился, взволновался, потому что привык все мои сны и видения воспринимать то как наваждение, то как психическую болезнь — и сказал, что тоже видел нечто похожее и сон так его смутил, что он решил его мне не рассказывать. А теперь рассказал: приснилось, что у него распался живот на четыре части и вышел разноцветный большой пузырь, вроде мыльного, но более плотный, и тоже оторвался от него и ушёл в небо… Сон один и тот же, не правда ли?..

1984 г., Беэр Шева

Из письма Терезы — Валентине Фердинандовне

…Андрей Иосифович зашёл в очередной раз, осмотрел меня и спросил, когда у меня были в последний раз месячные. Я не смогла вспомнить. Я так плохо себя чувствовала всё это время, и так похудела, что даже как-то забыла… Точно, месяца два или больше. Андрей Иосифович велел мне пойти к гинекологу. Валечка! Я у гинеколога не была ни разу в жизни — несколько месяцев назад мы, по Вашей рекомендации, ходили с Ефимом к сексологу, но я не смогла пройти у него медицинский осмотр. Я почувствовала, что лучше мне умереть.

Сексолог не настаивал, сказал, что эта негативная реакция естественна при моей аномалии, и дал нам некоторый комплекс упражнений, которые мы выполняли. Проблема разрешилась. Но мысль идти к гинекологу на осмотр вызвала во мне просто ужас.

Я сказала об этом Андрею Иосифовичу, и тогда он объявил, что подозревает у меня беременность. Я проплакала сутки от страха. Потом пошла по врачам. Дорогая Валентина! Все подтверждается. Врач оказалась, на моё счастье, женщина. Узнав, что мне сорок два года и это моя первая беременность, она выписала мне направление в какое-то особое место, где мне проделают редкие генетические анализы и ещё что-то, чего я не поняла. Когда я сказала об этом Ефиму, он замолчал. Молчал дня два, потом сказал мне, что чувствует себя точно как Захария. У него возникла внутренняя потребность в безмолвии: боится спугнуть чудо словом. И я его поняла. Прошу Ваших молитв, дорогая Валентина Фердинандовна. Не беспокойтесь, если не будет от меня писем какое-то время.

2. Февраль, 1985 г., Беэр Шева

Телеграмма от Ефима Довитаса к Валентине Фердинандовне

РОДИЛСЯ ЧУДЕСНЫЙ МАЛЬЧИК ВЕС 2350 РОСТ 46 СМ

ЕФИМ

3. Март, 1985 г., Беэр Шева

Тереза — Валентине Фердинандовне

Дорогая Валентина! Мы с малышом вышли из больницы. Он крошечный, очень хорошенький, мы совершенно счастливы. Назвали его Ицхак — как ещё могли мы назвать нашего ребёнка, дарованного нам в такие годы, при таких обстоятельствах? Переживаем случившееся как Божье чудо. Мальчик не простой, у него синдром Дауна, о котором нам сказали ещё в середине беременности. На основании этого диагноза нам предложили от него избавиться. Мы без колебаний отказались, и вот он с нами, наш мальчик. Он очень спокойный, очень миленький, с восточными глазками. Похож на японца. Сосёт довольно плохо, но молока у меня много, и я всё время сцеживаюсь, потому что он сам пока сосать грудь не может, и я кормлю его своим молоком, но из бутылочки. Это удивительное ощущение — быть втроём. Ефим решил перед крещением сделать ему обрезание. Пригласил знакомого раввина, тот привёл специалиста с каменным ножом, как в древности. Я ужасно боялась, но всё обошлось без осложнений, и когда ранка зажила, малыша крестили в нашей церкви, и крестил его Даниэль. Родился-то наш сын по его благословению! Даниэль приехал к нам с ворохом подарков, привёз даже коляску. Ицхака он из рук не выпускал, прижимал к себе, и я никогда не видела пожилого человека, который так расплывался бы при виде младенца. Может, потому, что малыш действительно страшно милый. В этот же день крестили и дочку Андрея Иосифовича. Пятый ребёнок у них. Она родилась на три дня позже нашего. Андрея Иосифовича пригласили в восприемники. По сравнению с нашим мальчиком, его дочка просто огромная. Брунгильда какая-то. Но у неё родители очень крупные.

Погода сейчас прекрасная — короткая весна ещё не кончилась, и жара ещё не началась. Одна моя новая подруга предлагает на лето переехать к ней под Тель-Авив, там на море не так жарко, но мы решили не разлучаться, пока нет большой необходимости. Одолжили в банке денег и купили кондиционер. Он ест очень много электричества, но как-нибудь вытянем, главное для нас — не расставаться. Ицхаку полагается отдельное пособие, и это нам поможет расплатиться за кондиционер. Наслаждаемся каждой минутой — малыш придал жизни новый смысл. Прошло чуть больше месяца, как он родился, а мы даже не можем себе представить, как жили без него. Буду писать. Целую, Тереза.

Да, забыла сообщить, что мать Иоанна написала для маленького Ицхака икону — «Акеда». Жертвоприношение Исаака. На алтаре лежит младенец, рядом стоит Авраам с ножом в руках, а из кустов высовывается белая улыбающаяся морда овна с крутыми завитыми рогами. Как посмотрю на эту икону, слезы наворачиваются. Можете представить, матушка Иоанна приехала на крещенье с этой иконой, на монастырской машине, и, между прочим, денег оставила в конверте — ровно стоимость кондиционера. Это я все про чудеса…

P.S. Забыла сказать, что книга отца Михаила вышла, конечно, под псевдонимом, и Ефиму прислали на неё рецензии. Лучшая — из русской зарубежной газеты. Худшая — тоже из русского зарубежья. Ефим сделал ксерокопию, кладу в конверт. Надеюсь, что дойдёт. Из России на неё никаких отзывов, думаю, что книга туда просто не дошла.

4. 1985 г.

Из газеты «Русский путь» изд. Париж — Нью-Йорк

«Чтения о Чтении». Андрей Белов. Издательство «ПОИСК», Мюнстер.

…Исходный принцип автора заключается в том, что Библия прежде всего историко- лотературный памятник, как «Божественная комедия» или «Слово о полку Игореве», и в соответствии с этим автор отводит решающую роль в изучении Библии человеческому знанию — филологии, истории, археологии. Весь этот комплекс наук автор именует «библейской критикой», и его прочтение Библии определяется именно этой установкой. При этом он считает возможным проповедовать странную точку зрения, которая находится в глубоком противоречии с позицией Церкви. Согласно православному учению, Библия — это Слово Божие, то есть единственная в мире книга, автором которой является сам Бог. Роль записывающего текст — пророка или апостола — сводилась лишь к тому, чтобы запечатлеть на человеческом языке сообщаемое Святым Духом Божественное откровение. Но у Андрея Белова есть своя собственная точка зрения.

В православии существует определённая дисциплина ума, основной закон которой заключается в том, что Священное Писание может быть истолковано только в соответствии со Священным преданием Церкви, в согласии с мнением святых отцов. 19-е правило 6-го Вселенского Собора гласит: «Предстоятели церквей должны… поучати весь клир и народ словесам благочестия, избирая из Божественного Писания разумения и рассуждения истины и не преступая положенных уже пределов и предания Богоносных отец; и аще будет исследуемо Слово Писания то не инако да изъясняют оное, разве как изложили светила и учители Церкви в своих писаниях… дабы не уклонитися от подобающего».

Это не «узость», не «деспотизм», а принцип Богодухновенности Священного Писания. Поэтому всякие исследования, не имеющие признания со стороны Церкви, неосновательны и вредны.

Андрей Белов, автор этой сомнительной книги, исходит из иных предпосылок. Для изъяснения библейских текстов он приводит наряду со святыми отцами — Иоанном Златоустом и Григорием Нисским — имена еретиков, осуждённых Церковью, таких как Феодор Мопсуэтский, Пелагий, даже современных философов-вольнодумцев, вплоть до протоиерея С.Булгакова, Н.Бердяева, В.Соловьёва, чей авторитет никак не может быть сопоставлен с авторитетом отцов Церкви. Но автор идёт ещё дальше, привлекая аргументы католических и протестантских богословов, а иногда и просто учёных- естествоиспытателей — физиков, биологов и прочих.

Книги подобного рода вредны и разрушительны для православного сознания, и приветствовать их могут лишь люди, глубоко враждебные истинному Православию. Человек, доверившийся идеям, излагаемым Андреем Беловым, попадает в объятия антихристианства, что хуже даже «чистого»