Каждая женщина, у которой затвердела грудь и отяжелел живот, чувствует, что произошло чудо. Не только Мириам.
Пришла на исповедь.
– Падре,- говорю,- я давно не совершаю дурных поступков сознательно, но я часто плохо думаю о людях и раздражаюсь.
– Да, да, я так хорошо вас понимаю,- говорит он.
– Падре, кругом почти сплошь идиоты, я их часто жалею, но отношусь к ним свысока, а иногда с презрением,- говорю я.
– Да, да, конечно, я вас так хорошо понимаю.
– Падре, я давно в руки не беру молитвослов, по крайней мере, с тех пор, как обнаружила, что молюсь всегда, когда голова не занята какими-нибудь глупостями.
– Да, да, я вас хорошо понимаю, молитвослов трудно взять в руки… и мне знакомо это состояние.
– Падре,- говорю я,- я очень тоскую по старшим. У меня совсем не осталось старших,- говорю я.
– Да, да! Как я вас понимаю! Совсем не осталось старших!
– Падре! Я больше не интересуюсь никакими духовными вопросами, исключительно поведением.
– Так это же самое главное!- воскликнул падре.
Я поцеловала крест и его руку, а он поцеловал меня в макушку. Вот и все.
Вот потеряю руки, ноги, голову, и возраст, и дату рождения, и дату смерти, а также пол, адрес и e- mail, вот потеряю имя и фамилию, и будет хорошо.
