проворчал поручик Ржевский, выбираясь из-под кровати.
- Господа, что сие означает? - воскликнул граф Долбухин.
Господа офицеры молча пялились на него и друг на друга.
- Я полагаю, что нам следует объясниться, - настаивал граф. - В чем дело, корнет?
Под его строгим взглядом корнет Васильков покраснел, как девица, которую застали в неглиже.
- Простите, граф, я, право же... я здесь случайно... адрес перепутал... Думал, здесь гостиница, а вышло совсем наоборот.
- Но почему вы сидели в шкафу и к тому же разутый?
- Так я принял шкаф за нумер, и, собираясь лечь спать, снял сапоги. Я всегда без сапог сплю.
- Ну что ж, корнет, складно врете, - покачал головой Долбухин и обратился к Давыдову. - А вы, Денис Васильевич, что скажете?
Гусар вскинул голову.
- Вы знаете о моей впечатлительной натуге, ггаф! Я поэт, и не стыжусь этого. Я хотел написать поэму о вашей бабушке. И движимый более своими чувствами, нежели гассудком, я...
- ...решили заявиться к ней среди ночи, - язвительно закончил за него Долбухин.
- Свидание, как в романе, - усмехнулся Ржевский.
Граф тотчас повернулся к нему.
- А вы, поручик... у вас что за причина?
- Любовное рандеву.
- С моей бабкой?!
- Вы рехнулись, любезный! Хоть я и охоч до дам, но не до такой же степени. - Ржевский брезгливо покосился на покойницу. - У меня была интрижка с ее воспитанницей.
- Но у графини никогда не было никаких воспитанниц!
- Да? Ну, стало быть, со служанкой. Какая разница? В темноте не разберешь.
- Хорошо, допустим. Но как же вы тогда очутились в спальне графини?
- Вы хоть и внук, граф, но все же не мальчик! Могли бы и сами догадаться. Мы играли со служанкой в жмурки. Я стал ее искать, заблудился среди комнат, забрел сюда, залез под кровать и уснул.
- Вгешь, Гжевский, - засмеялся Давыдов. - Чтоб ты заснул на любовном свидании? Ни за что не повегю!
- Иногда и от женщин не мешало б отдохнуть.
- Хватит врать, господа, - устало заявил Долбухин. - Мы все прекрасно понимаем, о чем идет речь. Но... графиня мертва, и свою тайну она унесла с собой.
- Не надо было грозить ей пистолетом! - вдруг крикнул Васильков, подскочив к Давыдову. - Это вы всё испортили, Денис Василич!
- Я?! Помилуйте, бгатец, - возмутился тот. - Пистолет был незагяжен.
- Но она об этом не знала!
- Может, и не знала. Но она ведь не стала пгосить, чтоб я его убгал.
- Конечно! Она же язык со страху проглотила.
- Язык она проглотила, когда вы, любезный корнет, предложили ей выйти за себя замуж, - вступился за приятеля Ржевский. - Забыли, как хотели с ней переспать?
- Ложь! - взвизгнул Васильков. - Я ее и пальцем не тронул. Только сапоги снять успел.
- Вы, что же, сапогами ее били? - возмутился Долбухин. - Отвечайте, корнет! Да как вы посмели?!
- Вы бы, уж, лучше помолчали, граф! - в истерике заорал Васильков. - Это вы ее запугали. При вас она умерла!
- Но я, кажется, ей ни сапогами, ни пистолетом не грозил, - развел руками Долбухин.
- Вы запугали ее до смерти. Представили нас всех как последних негодяев. 'Снежную бабу из вас сделают', - передразнил Васильков. - 'Говори, бабка, где деньги!'
- Так это же была шутка.
- Ничего себе шуточки! Граф, вы убийца! Взгляните на эту несчастную старуху. Она бы еще жила до ста лет. За что вы ее убили?
Тут все посмотрели на покойницу, и в комнате повисла жуткая тишина.
За дверью стали слышны приближающиеся шаги.
- Держу пари - майор Котлярский, - тихо произнес поручик.
- Ставка? - уточнил Давыдов.
- Пять бутылок шампанского и три водки. Пошло?
- Идет. Газбейте гуки, когнет.
Васильков в сердцах ударил по рукам спорщиков и явно перестарался. Ржевский хотел было в ответ вмазать ему кулаком по носу, но Давыдов удержал.
- Т-с-с, господа, - прошипел граф.
В дверь робко постучали.
- Да, да? - откликнулся Долбухин, подражая голосу графини.
В проеме показалась красная физиономия... майора Котлярского!
- Майор, вы опоздали! - сказал граф.
- А что, дорогие мои? - побормотал тот, совершенно растерявшись. - Я, кажется, не к стати?
- Не знаю, как другие, а я очень рад вас видеть, - сказал Ржевский, подмигнув Давыдову.
- Входите, раз уж пришли, Афанасий Сергеич, - проворчал Давыдов. - Шапку только снимите.
- А чего?
- Графиня... скончалась, - шмыгнул носом корнет.
Котлярский испуганно перекрестился.
- Между прочим, старушка любила выпить, - сказал Долбухин, чтобы разрядить неловкое молчание.
Он взял с этажерки графин с вином, и, раздав каждому по рюмке, наполнил их до краев.
Все продолжали молчать, уставившись на свои рюмки.
- Поручик, может, вы скажете? - предложил граф.
- Господа офицеры, - сказал Ржевский. - Взбодритесь! Графиня должна быть счастлива, что у ее одра собралось столько отпет... отменных мужчин. Она сейчас смотрит на нас с небес и радуется.
- Черта с два! - всхлипнул Васильков. - Вы бы на ее месте радовались?
- Вы зелены, корнет! Я старше вас и знаю женщин.
- А вы уверены, поручик, что душа ее сейчас на небесах? - задумчиво обронил Долбухин.
- Ну, ежели она попала в ад, тем только лучше. Значит, рано или поздно я непременно узнаю ее тайну.
- Это почему же? - встрепенулся Васильков.
- По мне в преисподней давно черти плачут!
Глава 19
Идеальная женщина
- Три тысячи чертей! Мадемуазель, если вы всерьез полагаете, что после всего произошедшего этой ночью, я поскачу с вами под венец, - вы напрасно обольщаетесь. Если бы я женился после каждого такого случая, то уже содержал бы целый гарем. Но я не персидский шах!
Так говорил в январе 1812 года поручик Ржевский, проснувшись в теплой постели Сусанны Анечкиной - далеко не первой дамы, соблазненной им за последний месяц, с тех пор, как он вернулся из Москвы в расположение своего эскадрона, в уездный город N.
- Поручик, - улыбнулась Сусанна. - Не торопитесь надевать штаны. Я вовсе не собираюсь за вас замуж. Я пошутила.
- Да? - Ржевский опять забрался под одеяло. - Тогда и впрямь спешить некуда.
Спальню огласили звуки страстных поцелуев.
- О, поручик, в любви вы - генерал! - в восторге воскликнула Сусанна.
- Да, голубушка. Хоть я и не персидский шах, но запала мне хватит на целый гарем.
- Я это чувствую... Ах, поручик, поверьте, вы не должны принадлежать ни одной женщине. Это было бы слишком несправедливо по отношению к остальным.
- Золотые слова, душечка. Для меня вы просто идеальная женщина...
В эти упоительные минуты Ржевскому казалось, что вовек он никого так не любил, как Сусанну, и никогда прежде не испытывал в женских объятиях подобного блаженства.
И он даже, словно в тумане, представил себя сидящим за большим обеденным столом, рядом с любимой женой, в окружении собственных отпрысков; и эти мальчики и девочки мал мала меньше с визгом носились вокруг него и залезали ему на колени, а жена с кроткой улыбкой клала голову ему на плечо...
- О, нет, - простонал поручик, заелозив ногами по постели, словно пытаясь убежать.
- О, да, - прошептала Сусанна, все сильнее и сильнее прижимая его к себе.
И туманная картина семейного счастья вдруг столь явственно вырисовалась у него перед глазами, как будто стала самой реальностью.
Но прошла еще минута, - и поручик Ржевский выбросил из головы всю эту блажь.
Вольному воля!
Примечания
Книга 1
Любовь по-гусарски
Часть 1
Царственный рогоносец
Глава 1
Закаленный жеребец
...поручик Ржевский... - Род Ржевских - древний, знатный и бедный род, берущий свое начало из города Ржева Смоленского княжества. В 1785, когда все русское дворянство расписывалось по шести книгам в зависимости от происхождения, Ржевские были занесены в VI часть Родословной книги, куда относились 'древние благородные, не иные суть, как те роды, коих доказательства дворянского достоинства за сто лет и выше восходят'. В XIX в. Ржевские числились по девяти губерниям - Воронежской, Костромской, Курской, Московской, Орловской, Рязанской, С.-Петербургской, Тамбовской, Тверской. Они были дворянами средней руки и не обладали крупными имениями. Дерзили царям, стрелялись, кутили. К концу XVII в. старшая ветвь рода вымерла, младшая совершенно захирела, и лишь средняя возвысилась и даже породнилась с родом Пушкиных (девичья фамилия прабабушки поэта по материнской линии - Ржевская). Имея полное право на княжеский титул, Ржевские постепенно его утратили и, как отмечается в родословных книгах, 'князьями не писались'.
...застегивая доломан. - Доломан - гусарский мундир, расшитый шнурами.
Глава 2
Терзания монарха
...плача с холодным компрессом на лбу, просил подыскать для него в глухих лесах достойную пещеру... - За годы своего царствования Александр I неоднократно порывался бросить все к чертовой матери и уйти с посохом из дворца. Существует легенда, согласно которой, в 1825г. император вовсе не умер, а тайно бежал от жены из Таганрога и спустя тридцать с лишним лет объявился в глухих сибирских лесах под именем Федора Кузьмича. К сожалению, августейшие родственники не захотели признать в обросшем немытом старце бывшего самодержца всея Руси, и тот скончался от расстройства в 1864г.
Глава 4
