преследовать меня до самой могилы.
— Может, вам дать пару таблеток снотворного или предпочитаете укольчик морфия? — предложил Ватсон.
— Спасибо, доктор, я и так проведу эту ночь с пользой для здоровья.
Старая леди положила свою дряхлую руку на ногу Пуаро, со значением сжав ему коленную чашечку. Эркюль Пуаро смущенно подкрутил усы.
Марлоу пихнул Холмса в бок.
— Слыхали? О чем бормочет эта старая карга?
— Оставьте, дорогой друг, это нас не касается.
Несмотря на поздний час, отправляться спать никто не собирался. Даже Холмс, предпочитавший обычно ложиться до десяти вечера, чтобы встать вместе с восходом солнца.
— Дамы и господа! — громко произнес Мейсон. — Я хочу сделать следующее заявление.
Он дождался полной тишины.
— Всем нам были предъявлены обвинения. Некто, не соизволивший себя назвать, выступил в качестве прокурора. Поскольку из всех присутствующих только я один являюсь профессиональным адвокатом с мировым именем, то официально предлагаю вам — всем и каждому в отдельности — стать моими клиентами. Я помогу вам реализовать ваше законное право на защиту. Прием предполагаю вести завтра с десяти часов.
— Счастливчик, он надеется дотянуть до утра, — пробормотал Марлоу.
— Желающие могут записаться у моей секретарши. Думаю, у вас нет иного выбора. Оплата услуг — по договоренности в зависимости от материального положения клиента. Дамы и господа, грамотная юридическая защита — это то, что вам действительно необходимо!
Марлоу поправил шляпу горлышком опустевшей бутылки. «Учись, Фил, делать себе рекламу», — подумал он.
Пока все с интересом обсуждали заявление адвоката Мейсона, Делла Стрит с заговорщическим видом отвела его в сторонку.
Это не могло не броситься в глаза мисс Марпл. Одной из ее характерных черт было любопытство, или, как она предпочитала называть это, «заинтересованность в чужих делах».
Словно в забытьи, мисс Марпл отправилась к камину. Пройдя совсем близко от Мейсона и Деллы, она, «к сожалению», уронила сумку. По полу рассыпались разные мелочи. Эркюль Пуаро ринулся на помощь, а мисс Марпл, притворившись очень смущенной, выронила под ноги адвокату Мейсону клубок шерсти, ключи, медные монеты и вставные зубы.
Потом мисс Марпл восстанавливала в памяти обрывки подслушанного разговора.
— Послушайте, шеф, а кто защитит меня? — игриво спросила девушка.
— О, Делла, я готов прямо сейчас опровергнуть нелепые обвинения в ваш адрес.
— А именно?
— Я берусь доказать, что вы вовсе не строите из себя монашку.
Глаза девушки блеснули.
— Вы решили поработать над моим имиджем?
— Вы потрясающе догадливы, — горячо ответил Мейсон, обняв ее за талию. — Говоря более конкретно, я предлагаю вам вступить со мной в интимную связь.
— Шеф, я согласна, но не будет ли это расценено, как использование вами своего служебного положения в личных целях?
Мейсон с восхищением посмотрел на нее.
— Делла, я вижу, что годы, проведенные в моей конторе, не прошли даром для вашего юридического образования. Немедленно подготовьте приказ о вашем увольнении. А наутро я вас заново к себе устрою.
Девушка бросила взгляд на мисс Марпл, копошащуюся у их ног.
— Какая смешная старуха, шеф! Посмотрите — у нее все валится из рук.
— В ее возрасте, пожалуй, не стоит так увлекаться кофе с коньяком. Но забудем о ней. В данную минуту я хочу любоваться исключительно вами.
«Какой казенный слог, — подумала Делла. — Совсем заработался, бедняжка».
Девушка быстро написала в блокноте увольнительную записку и, вырвав листок, протянула его Мейсону. Пробежав глазами написанное, он поставил подпись.
— Итак, Делла, с этой минуты вы уволены! — громко: так, чтобы слышали все окружающие, заявил Мейсон, после чего они почти бегом двинулись к двери, не обращая внимания на разинутые рты.
— Куда же вы, месье Мейсон? — прокричал им вслед Пуаро. — Мои серые клеточки нуждаются в вашей защите.
— В настоящее время я намерен снять со своей секретарши все обвинения, — бросил на ходу Мейсон. — А завтра я займусь всеми остальными.
— Вы что-нибудь понимаете, Холмс? — спросил Ватсон.
Но великий сыщик только загадочно улыбнулся.
Глава 16.
Что такое любовь
Едва они оказались наедине, Мейсон подхватил Деллу на руки, закружив по комнате.
— Малышка, отныне у нас не будет недостатка в клиентах. Мы напали на золотую жилу!
— Только на счет этой жилы, я полагаю, и можно отнести ваше проявление восторга.
— Это не восторг, это страсть.
— Боже, наконец-то! Мне так надоело строить из себя монашку…
Их губы слились в долгом поцелуе, потом она неожиданно высвободилась и вытерла платочком с его губ помаду.
— Шеф! — воскликнула она. — Вы любите меня, Перри? Простите, что я называю вас по имени.
— Пустяки, — Мейсон с улыбкой потрепал ее по плечу. — Прежде чем рассуждать о любви, давайте определимся в терминах. Что такое, собственно говоря, любовь?
— Перестаньте паясничать, шеф, — насупилась она. — Скажите прямо, собираетесь ли вы на мне жениться?
Он пробормотал что-то невнятное, увлекая ее на постель.
— Это очень сложный процессуальный вопрос, Делла. Над ним стоит очень внимательно поразмыслить. А сейчас лучше давайте снимем с вас… все обвинения… — и он стал торопливо ее раздевать.
— Но у меня от вас ребенок, — шепнула она, в свою очередь расстегивая ему рубашку.
— Не смешите меня, Делла, вы же сами прекрасно знаете, что я никогда не позволял себе…
Она закрыла ему губы своей теплой ладонью.
— Наш ребенок тайком пробрался в замок.
— Что?! — он схватил ее за локти. — Не хотите ли вы заявить, что сбежавшая из зоопарка обезьяна…
— У вас разыгралось воображение, шеф, и как всегда не в ту сторону. Нет, это не обезьяна.
— Тогда кто же? — Мейсону никак не удавалось расстегнуть ремень на брюках. — Этот плакса- итальяшка Каттани или параноик-французишка Жюв?
— А разве я сказала, что у нас сын? — ехидно проговорила Делла, кокетливо шурша нижним бельем.
Мейсон усмехнулся.
— Значит, дочь?
— Да!
— Но, кроме вас, в замке наличествует только одна особь женского пола. Подозреваю, что вы имеете
