тревожно, как перед грозой. Гляди, сынок, – обратился он к главному редактору, – повсюду у тебя безветрие, нетрезвый заспанный воздух, пропитанный грубыми шутками, черным юмором и табачищем. Кашель забивает, мысли отнимаются. Ни одного попутного ветра я здесь не чувствую. Ни одного свежего урагана с морей тут не дует. Только негодные сквозняки отсиживаются по углам, нагоняя тоску. К примеру, – указал он пальцем, – вон, над твоим столом спит столетний Гнилой ветер из Воркуты. В углу над дверью притаился холостой сибирский Зубняк, который выстуживает землю и лишает нас урожая. В том углу, где отвертки валяются, рычит без дела порывистый встречный Хворь-ветер с Белого моря, из-за него потом голуби хромые, без пальцев ног остаются. В кабинете твоем сумрачно, посередке висит грозовая туча. Если я срочно не вмешаюсь в эту чехарду, скоро разразится ливень, будет большая гроза. Гляди, как там полыхнуло. – Василь Василич вскинул руку, указывая на какую-то точку над столом. И тут же, по его команде, отряд из шестидесяти трех индюков принялся самозабвенно скакать. Точь-в-точь как заводная курица из моего детства. С той только разницей, что прыгали они дружно. С непередаваемым грохотом. И никто их предварительно не заводил. Это заставило присутствующих проглотить намечающиеся улыбки, окаменеть, прикрыть ладонями уши и сморщиться. Перепуганная ворона заметалась под потолком, потеряла перо, опустилась на плечо волшебника, вытянула шею и возмущенно каркнула. Свинья забилась в дальний угол кабинета, под редакторский стол.
– Теперь убедились, что творится? – торжествуя, заключил Дыдылдин.
Тогда Алексей Груздев, окончательно уверившись, что не прогадал с темой номера, многозначительно посмотрел на своего растерянного зама. Постепенно, один за другим, отряд из шестидесяти трех индюков утомился, застыл и перестал громыхать.
– Раз так, Василь Василич, исправь погоду в редакции. Разгони тучу грозовую, зачем она нам! И сквозняки бестолковые выгони вон, – подзадоривал главный редактор.
– Прежде всего запомни: Василий Васильевич никому ничего не обязан, потому что колдун с детства… Хорошо, – наклонив голову, сурово изрек дипломированный маг и чародей, – так и быть, сделаю погоду журналу. Будет у вас ясно, сухо и тепло. Радугу посреди твоего кабинета поставлю. Новенькую, чистенькую, чтобы радовала гостей. Запущу в коридор попутный янтарный ураган с Балтийского моря.
Птицу-индюка подлечу. Запиши быстренько в блокнот, что для этого потребуется. Первое. Выдать нам со сказочником постоянные пропуска в редакцию. Второе. Пять коробок конфет с мармеладной начинкой и деньги на зубы для меня, всенародного целителя птиц. Третье. Хочу, чтобы люди узнали о погоде, которую я ежедневно и бесплатно дарю им. Надо в ближайшем же номере пустить развернутую статью обо мне с тремя парадными фотокарточками в полный рост. Безо всяких шуток, сатиры и юмора. Сказочник для вас такую состряпает. Точка ру.
Тут уж я, Митя Ниточкин, за последние полчаса окончательно разучившийся чему бы то ни было удивляться, поперхнулся, оглох, ослеп и с надеждой ждал, что ответит главный редактор по прозвищу Груз. Если верить информации, извлеченной из поисковой сети Google, акула журналистики привык, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним. Внимательно выслушав требования мага и чародея, Алексей Груздев щелкнул пальцами, перед его носом в воздухе повисла небольшая ярко-оранжевая шаровая молния, он прикурил от нее седьмую по счету сигарету. Полминуты подумал, разглядывая угол на потолке, в котором, по утверждению Василь Василича, спит Гнилой ветер из Воркуты. Поразмышлял еще пару минут, уставившись на кончик своего носа, ибо мыслил фрагментарно и основательно. Затем деловито прорычал:
– Давайте поступим так. Ты, Дыдылдин, назначаешься начальником метеобюро журнала «Индюк». Не подведи, это ответственная и почетная должность. С сегодняшнего дня в твои обязанности входит: а) управление погодой в редакции журнала; б) рубрика «Погода от колдуна Дыдылдина», в которой ты расскажешь, какая погода ожидается в ближайшем месяце в стране и в мире. Объясни людям, что за глобальное потепление такое. Почему зима поздно начинается? Почему то снег, то дождь? И вообще, что за сумятица происходит с атмосферой страны? Я на это выделяю тринадцатую страницу. Там было место под рекламу, каждый раз не знаем, чем его заполнять. Вот ты этим, Василь Василич, и займись. Если прогнозы будут удачными, я тебе эту рубрику вообще отдам. Рассказывай о своей погоде сколько влезет. Ниточкин, раз ты пресс-секретарь! Через три дня жду от тебя прогноз погоды на февраль. Время пошло. В среду к трем часам дня статья должна быть у меня. И выгоните отсюда этот Зубняк, вторую неделю в ушах звенит, сосредоточиться не могу!
Глава 8
Заморозки, небольшой снег
Быстро войдя в обязанности Начальника Погоды журнала «Индюк», Дыдылдин каждые полчаса названивает узнать, готовлю ли я первый материал рубрики и много ли уже написал. Поначалу я бодро докладывал:
– Не беспокойтесь, шеф. Наш прогноз погоды в работе, не подведу!
Но вскоре, сломавшись, честно признался:
– Василь Василич, какой из меня пресс-секретарь? В школе за сочинения тройке радовался. Позже строчил в основном смс-ки. Третий час сижу перед монитором, мучаюсь, а ни черта не выходит. – Тут я притих, ожидая, что добрый волшебник начнет ворчать. Но в трубке раздалось лишь тихое сопение. Тогда я продолжил: – Свинья некормленая мечется по квартире. Судя по звуку, пробует на зуб гостевые тапки. Помрет животное с голоду – как расплачусь с Костяном? Что ему скажу? В припаркованной у подъезда машине играет музыка – невозможно сосредоточиться… Соседки, одна из которых очень даже ничего, болтают под окном на скамейке. Нам со свиньей тоже пора гулять, а то соседки уйдут. По тротуару снуют празднично одетые люди. Под окнами проносятся свадебные лимузины и грузовики, набитые свежими шоколадками. Из ресторанчиков Пятницкой в форточку влетают запахи сладкого томатного соуса, маринованного имбиря. В городе в эту минуту разлучаются и сходятся люди, замышляются ограбления, намечаются театральные постановки, осуществляются изнасилования, происходят корпоративные торжества, раздаются пощечины, оплачиваются покупки, справляются юбилеи, поминки, дети возвращаются из группы продленного дня домой. Со всеми что-то происходит. Вселенная каждого целеустремленно движется, все четче проступая из небытия. Один я по-прежнему опутан невидимыми нитками. Сижу в духоте, пребываю без изменений, смотрю в снежную пустоту листа Word, на мигающую стрелку курсора и ничего не могу сообразить. Сдаюсь, Василь Василич! Признаю: все, на что я способен, – бездумно развозить электробритвы. Продавать рыбий корм. Вывешивать новости на сайт. Пусть главный редактор подыщет вам другого пресс-секретаря, настоящего журналиста. А у меня ничего не получается, голова уже превратилась в попкорн…
– Не трещи! – наконец, прорычал Дыдылдин. Терпение его улетучилось, из трубки повеяло арктическим ветром. – Не подавай в отставку, пропащий! Хватит биться об лед. Я журналюгами за свою карьеру сыт по горло. Брехуны бесполезные, больше они никто. Высмеют все, облают, и получится вместо радуги анекдот. Мне нужен ты, сказочник. Видел вырезку из газеты со статьей про клад? Запомнил хоть, о чем в ней черным по белому говорилось? Из-за свиньи твоей мы толком и не узнали точные координаты. Ладно, живность не тронь, она не виновата, что ее на проходной без еды и пищи три часа держали. А мне теперь кровь из носу необходимо под каким-нибудь предлогом заявляться в дорогую редакцию, стены ихние как следует простучать и выяснить, где ниша с сокровищами находится. Мне теперь позарез нужна эта рубрика. Так что никуда ты от меня не денешься, а будешь как миленький празднично и парадно рассказывать о погоде, которую я дарю людям. И сочинять сказки о добром волшебнике, целителе птиц. Тебе такое дело поручили. Сам колдун Дыдылдин в тебя верит! Сам Груздев задание дал! Возьми себя в руки, пропащий, а то накажу непогодой и оставлю невидимым на всю жизнь… Давай не будем ссориться, сынок. Выйди на балкон, проветрись. Прими исцеляющий душ, смой пакость городскую, ототри мочалкой сомнения. Покорми свинью, зачем животное мучить голодом? Выкинь из головы этих соседок, дур смазливых. И думай о погоде. Вечером, около восьми, со свежей умной головой снова засядешь за рубрику. К этому часу я подгоню тебе в затылок оптимизм и веру в себя. Я тебе помогу. И ты все напишешь, сказочно, парадно,
