бдительности.
Денни медленно продолжала свой путь. Отчего-то ей совсем не хотелось на рынок. Как только она туда доберется, надо будет принимать решение. Ноги сами сбавляли скорость. Они думали за нее, растягивая путешествие. Сегодня она ехала медленно.
Денни старалась выбросить из головы мысль о лесном пожаре. И внезапно она нашла выход: стала размышлять над историей Джека Смита.
Как такой прожженный парень поверил Берил Ситон? Он ведь должен быть крутым, после всех этих колоний и камер. Но он не выглядел ни крутым, ни прожженным. Он был похож на мальчишку. В газетах писали, что ему двадцать три. Денни сказала бы — шестнадцать или семнадцать. Почему он так выглядит? Как маменькин сыночек, только одежду бы ему сменить. И эти странные холодные глаза. Такие старые на столь юном личике…
Господи, какой же он жалкий в этом огромном пиджаке и ботинках Макмулленза! Худенький бледный малыш. И непослушный вихор все время на лоб спадает. У Денни сердце сжалось, когда она вспомнила, что вчера он смочил и пригладил волосы, перед тем как явиться к ней на ужин. Тот факт, что он пришел с ружьем, на время вылетел у нее из головы. Она помнила только о глупой мамаше да жестоком отчиме с железным прутом в голосе, а про пальцы, которые могли скрутить бутылочную пробку, и про зубы, способные согнуть монетку, забыла.
«Всю жизнь ему не везло», — подумала Денни, выруливая на главную магистраль, ведущую к рынкам «Метрополитен». Она даже не заметила, как пересекла мост и въехала в город.
По средам на рынке не было такого ажиотажа, к тому же она сильно опоздала. Часы на приборной доске показывали десять тридцать. Денни свернула к обочине и по привычке поглядела по сторонам в поисках рыцаря. Так и сидела, положив руки на руль и уставившись в ветровое стекло.
Не прошло и пяти минут, как Тони Манигани слез с пирамиды из ящиков с овощами и коробок и подошел к ней. Тони прекрасно понимал, что она ждет помощи, но сделал вид, будто случайно проходил мимо.
Денни не помнила фамилию Тони. Два года назад они сидели рядышком на мешках с бобами и наблюдали, как их товар уходит по такой цене, что лучше было его выбросить. У Тони слезы на глаза навернулись, а Денни ругалась, но слово «черт» при этом не употребляла. Даже в минуты горького отчаяния она никогда не выражалась в присутствии мужчин, не говоря уж о рыцарях рынка. Ей хотелось верить, что все эти Тони, Бенито и Альфонсо считают ее «леди». Именно по этой причине она всегда одевалась и красилась «не для рынка» — в таком виде ящики с фруктами и мешки с бобами не разгружают.
В тот день Денни и Тони стали друзьями. Сблизило их горе, У Тони болел ребенок, и Денни пошла навестить девочку. Жена Тони прожила двадцать лет в своей общине, ни слова по-английски не знала. Маленькая черноволосая дочурка с черными, словно две смородинки, глазами и золотыми серьгами- кольцами мучилась от боли в ушах. Денни отвезла ее к врачу, купила капли по рецепту и сама их ей закапала. Это простое решение показалось Тони и его жене чудом. Они оба плакали и благодарили Денни. Жена, правда, на словах выразить свою благодарность не могла и подарила спасительнице лилии. Денни не стала говорить, что, может, для святой Маргариты в Вестминстере лилии и хороши, но в Австралии они считаются растениями ядовитыми.
С тех пор они с Тони — не разлей вода. Тони уже не раз приходил к ней на выручку.
— Хотите разгрузиться, мисс Денни? — Лицо его осветила добрая заботливая улыбка.
— Ой, Тони! — Она тут же выбралась из машины. — Да, если можно. Сделаешь, а? Будь душкой! У меня сегодня мало товара. Так, по случаю завезла, просто в город надо было.
— О’кей. А с машиной что делать, мисс Денни? Заберете ее? Или тут хотите оставить?
— К дороге не отгонишь, Тони? Там сегодня полно места. Как твоя жена?
— Нормально. У нее все о’кей.
— А Мэри? У нее коренные зубки вылезли?
Тони расхохотался, показав собственные ровные белые зубы.
— Да у нее уже полон рот зубов! Вам стоит поглядеть, мисс Денни. Как-нибудь приходите. Жена моя де равиолли приготовит, де спагетти… Сами знаете…
— Обязательно приду, — загорелась энтузиазмом Денни. — Спасибо тебе, Тони…
Пока они разговаривали, фургоны и грузовики постоянно сновали мимо, и Денни прижалась к своему ворчащему автомобилю, пропуская их. Тони открыл дверцу и влез за руль.
Денни просунула голову в открытое окно:
— Увидимся, Тони. — Она выпрямилась, а потом вспомнила что-то и полезла назад. — Тони, если увидишь Бена, скажи ему, что я не пойду сегодня к «Луиджи», ладно? У меня дела есть… Хотя, знаешь, лучше вообще не говори ему, что я здесь, хорошо? Он не ждет меня в среду.
— Хорошо, мисс Денни. Только он может автомобиль ваш увидеть, вон там…
— Тогда спрячь его за грузовиком, будь душкой, договорились? Собака не видит — не брешет.
Тони захохотал, в добрых глазах заплясали веселые искорки.
— Вы — просто нечто, мисс Денни. Похоже, у вас завелся другой бойфренд.
— И не один! — Денни махнула ему на прощание и направилась к торговым рядам.
Как всегда, быстро и весело она пробежала по главной аллее, отвечая на приветствия. Ее захватили рыночная суета и толкотня, а два дела сразу она делать не могла. Проблема Джека Смита отошла на второй план, и думать о том, что следует предпринять или чего предпринимать не следует, Денни сейчас была не в состоянии.
Вылетев на Веллингтон-стрит, девушка некоторое время неслась, не снижая скорости, мыслями все еще пребывая с многочисленными Тони, Бенито и Альфонсо. Притормозила она только перед светофором на перекрестке с Вильям-стрит, и — увы! — мозг ее сразу переключился на другие темы.
На Вильям-стрит пришлось решать, что делать дальше: свернуть налево, к мосту Подковы и Роу-стрит, а значит — к полицейскому участку, или пойти прямо, в центр города. На самом же деле проблема заключалась в следующем: выдаст ли она Джека Смита прямо сейчас или сначала выпьет чашечку чаю.
В одном Денни была абсолютно уверена: кофе она пить не собирается. Кофе «У Луиджи» — всего лишь дань моде. После войны все больше людей стали посещать кофейни. До этого австралийцы всегда предпочитали чай, и семейство Монтгомери не было исключением.
Сияющие хромированным металлом кофейни, с прекрасной континентальной обстановкой и дикими ценами, вошли в моду. Любой, кто хотел спокойно выкурить сигаретку или помирал от жажды, заглядывал на чашечку кофе эспрессо.
В наши дни найти местечко, где бы вам подали настоящий чай в настоящем фарфоровом чайнике, — задачка не из легких. Кофейни вытеснили чайные с улиц австралийских городков. Если кто-то захочет выпить чашку чаю, то ему надо хорошо знать округу, иначе ничего не получится, потому что эти заведения прячутся в самых неприметных уголках и тупиках, будто преступники какие-то.
И сегодня Денни вознамерилась выпить именно чаю. С утра она залила в себя только стакан молока Роны да затолкала в рот бутерброд с маслом и мармеладом. Теперь ей нужны время и чай, чтобы хорошенько обдумать, как поступить дальше. К чертям собачьим кофе! Раздумывая над тем, какое заведение выбрать, она пропустила зеленый свет, и пришлось дожидаться, пока поток машин снова не остановится.
Чайная, которую девушка знала и любила, находилась довольно далеко, в пассаже на Бьюфорт-стрит. Она частенько зависала там в те дни, когда работала в газете. Многие журналисты толкались в этой чайной, потому что там всегда было чем поживиться: рядом находилось здание суда, и сюда заглядывали все, кому не лень, — акулы закона, юристы на подхвате мелкие детективы, да и сами судьи не брезговали. В ста метрах от чайной располагалась Государственная библиотека, и всякие научные работники и деятели культуры распивали тут чаи в перерывах между нелегкой мыслительной деятельностью.
Короче говоря, «Судейская чайная» — это недорогой клуб для профессионалов всех мастей, которые вели свои дела к северу от железнодорожного моста.
Ноги сами принесли Денни сюда. К тому же ее словно магнитом манили в эту чайную еще два обстоятельства: близость городского суда и возможность встретиться со старыми знакомыми — вдруг они помогут разрешить ее дилемму касательно Джека Смита?
