назло, одолевшими ее тело: то бурчание в животе, то приступ отрыжки, то неудержимое желание выпустить газы, но она поклялась не проронить ни слова и не отвести взгляда. Это был нешуточный поединок, и она решила выйти из него победителем.
Сигнал об окончании поединка подал звонок телефона. Джуно с облегчением повернулась в его сторону и не сразу осознала, что чего-то не хватает. Она с тревогой посмотрела на клетку с Пуаро, кочую Джей, как оказалось, накрыл подарочным перуанским балахоном.
– Я не нашел ничего другого – такого же большого, чтоб хватило накрыть клетку, – извинился он.
На полпути к телефону она остановилась, предчувствуя, кто это звонит.
– Джуно, киска, это Джон, – после тирады автоответчика раздался густой маслянистый голос с йоркширским акцентом. – Ты слышишь меня, Джуно? Похоже, нет, – после длинной паузы отчетливо заиграла музыка, и на этом фоне послышалось, как Джон закуривает и затягивается сигаретой. – Знаешь, я не уверен, что этот янки тебе передал – кто он вообще-то такой? – но я тебе уже звонил. Я хотел поздравить тебя с днем рождения, киска. Я подумал, может, ты еще не легла, – и может, даже не прочь приехать ко мне. У меня есть для тебя подарочек. Приезжай, и он будет твой. Позвони мне, – и в комнате раздались гудки.
Джуно по-прежнему стояла на полпути между диваном и телефоном, ее сердце очутилось подозрительно близко к дыхательному горлу. Если бы Джея не было в комнате, она бы сняла трубку. Сегодня ночью, один-единственный раз, она предприняла бы эту поездку на такси в Клапам. Она бы залезла в их старую постель так же привычно, как немолодая актриса залезает в костюм перед поднятием занавеса. Она бы занялась любовью с Джоном – о, как ужасна была бы эта любовь, тусклая, наверняка пропитанная пивом, и все-таки, несмотря ни на что, приносящая наслаждение – наслаждение почувствовать себя желанной. А затем она подождала бы, когда он заснет. И, услышав его глубокое, с сонным причмокиванием, дыхание, она уткнулась бы лицом в его теплое плечо, как ребенок в уютное одеяло, и погрузилась бы на несколько часов в драгоценное ощущение безопасности, пока утро с его беспощадной трезвостью не напомнило бы ей, какая же она идиотка.
Сегодня ночью, будь Джуно одна, она бы обязательно сделала это. Вместо того чтобы вести тут поединок с незнакомцем, который не только раздражает ее, но и внушает страх. И все же подложечной ямкой она ощущала, что все еще здесь потому, что этот незнакомец сексуально притягивает ее, как магнит. А вот о Джоне ничего подобного уже сказать нельзя.
– Как тебе Триона? – спросила она с деланным интересом, поворачиваясь к Джею. Она решила вернуть ситуацию в нормальное русло.
– Шон ее очень точно описал.
– Как же он ее описал?
– Сказал, что описать ее невозможно. Джуно улыбнулась и кивнула:
– Да, это именно о ней.
Она вышла на кухню за выпивкой. Налив водки и глядя на нее, она вздохнула:
– Что ж, поживем немного. – Наблюдая за пузырьком воздуха на поверхности стакана, она вспомнила слова, произнесенные Лулу этим вечером: «Действуй в нужном направлении, детка».
Одним махом она опрокинула содержимое стакана и вновь наполнила его, перед тем как вернуться в гостиную.
Дальше события развивались спонтанно. На полпути к дивану Джуно ощутила в себе готовность к импровизациям и всплескам остроумия, так как водка, двигаясь по пищеводу, сметала все преграды.
– С тобой все в порядке? – с тревогой спросил Джей, наблюдая за ее упорными попытками глотать и дышать в одно и то же время.
– Не то слово, – ответила она и закашлялась. Глазами она обследовала местность в поисках подходящей позиции, чтобы начать «действовать в нужном направлении».
Джей по-прежнему занимал большую часть дивана, глядя на нее снизу вверх, не мигая и не отводя глаз. Джуно вдруг почувствовала себя невероятно одинокой и беззащитной.
– Я думаю, мне пора помыться, – неожиданно заявила она и сама удивилась, почему именно эти слова пришли ей в голову. Она ведь уже принимала ванну этим вечером. Она чувствовала себя как Бланш Дюбуа из «Трамвая „Желание'», когда та пытается ускользнуть от сексуального гиганта Стэнли.
Джей посмотрел на нее слегка удивленно, но от комментариев воздержался. Она быстрым шагом направилась в ванную, чтобы открыть кран.
Опустившись на пол и прижимаясь лбом к прохладной эмали, она пробормотала:
– Боже, ну отошли его спать, ну пожалуйста. – Она вылила водку в пенящуюся воду.
Собравшись с силами, она вылила туда же полбутылки успокоительной пены для ванн и прильнула к зеркалу, чтобы обозреть, пока стекло не запотело, результаты воздействия этого сокрушительного вечера. Местами проблемы, конечно, были, но в целом она выглядела куда лучше, чем ожидала. Она сбросила одежду и надела старый махровый халат Шона, висевший на двери, на его крючке. Жаль, что она не заметила его раньше, когда принимала ванну в первый раз. Он был восхитительно мягкий и пушистый.
Закрыв кран, она вернулась в гостиную. Джей по-прежнему сидел на диване с «Чирз!» в руках и с благоговением разглядывал фото Белль Винтер, как мусульманин суры в Коране.
– А тебе идет, – подняв глаза, он заметил купальный халат.
– Скажи это Шону, – Джуно вынула сигареты из кармана своего пиджака, висевшего на спинке дивана. – Он считает, что в этом наряде я похожа на обитателя психушки из «Пролетая над гнездом кукушки».
– Я купил его на прошлой неделе, – спокойно сказал Джей. – Мой старый халат поистрепался.
Она приоткрыла рот, словно пытаясь проглотить его слова, чтобы переварить их.
– Так это твой наряд?
– Ну да, наверное, это и есть то, что вы, англичане, называете нарядом. Я никогда не понимал смысла
