– Нет, это не тридцатилетие приводит тебя в такое отчаяние, – Лидия нажала три клавиши на своем аппарате, чтобы переключить звонок на себя. – До отчаяния тебя довел этот жалкий недоносок… Да, Лидия слушает. О, привет, моя радость, – как поживаешь? – с улыбкой на лице, она устроилась поудобнее и подмигнула Джуно.
Джуно догадалась, что звонивший был, несомненно, мужчина, к тому же удостоенный титула «моя радость», что сужало круг кандидатов до двух человек – это мог быть либо ее брат Шон, либо ее «бывший», Джон. Мысль, что это может быть именно последний, привела Джуно в такое волнение, что она сжала руки. Поздравительной открытки от него утром не было, но Джуно не исключала, что он может позвонить. Это было как раз в его стиле – вспомнить про ее день рождения в последний момент, когда уже поздно отправлять поздравление почтой, и позвонить ей, чтобы сообщить: у него, дескать, заготовлены открытка и подарок, он хотел бы с ней встретиться, чего-нибудь выпить и вручить их.
Его не очень активные попытки возродить их отношения были даже более оскорбительны, чем сделанное ранее заявление, что он хочет поселиться вместе с девицей по имени Дебби, которую он присмотрел, фактически, за спиной у Джуно. Да не так-то легко это сделать, обитая вместе с Джуно в маленьком домике в Клапаме, на который не имеешь особых прав. Джуно была так потрясена и разгневана, что поступила самым идиотским образом: упаковала чемоданы и освободила гнездышко для этой сладкой парочки, а надо было остаться там и дождаться, чтобы Джон сам убрался восвояси. Через весь Лондон она дотащилась до Шона и несколько дней безвылазно скрывалась у него в свободной комнате, рыдая без передышки, так что ее брат – сначала не жалевший для нее ни чая, ни сочувствия – в конце концов переутомился от сострадания и посетовал, что она оставляет влажные следы на полированном деревянном полу.
Два месяца спустя Дебби бросила Джона, и теперь он пытался пролезть обратно в жизнь Джуно. Правда, пытался довольно вяло. Порой у него возникала потребность пообщаться – а это случалось примерно раз в неделю, как правило, ближе к полуночи, когда он засиживался в пабе допоздна. Тогда он звонил ей, говорил, что любит и хочет видеть. Подозревая, что ему просто-напросто приспичило трахнуться, Джуно все же разговаривала с ним тепло и доброжелательно, предлагала перезвонить утром, вместе пообедать и все обсудить. Повесив трубку, она замечала, что перспектива этой встречи занимает и волнует ее гораздо больше, чем ей бы хотелось. Память начинала с нежностью прокручивать эпизоды из их лучших времен, услужливо пропуская агонию финала. Но наутро Джон никогда не перезванивал, и еще целая неделя проходила, пока вдруг в полночь не раздавался очередной звонок. Во время последнего разговора он даже не удосужился приглушить громкость телевизора, и в трубку проникал звук порнографического фильма, который он смотрел, предлагая ей оплатить такси до Клапама. Иногда Джуно задавалась вопросом: интересно, а Дебби он звонил до или после нее?
– Нет, по-прежнему одна, – засмеялась Лидия. – Ты же знаешь меня – зачем менять внимание многих на невнимание одного мужчины, который не прочь заплатить за меня. – По взгляду, который она бросила на Джуно, было совершенно ясно, что, если потребуется, она готова поддерживать болтовню сколь угодно долго.
– Это Джон? – прошептала Джуно.
Лидия утвердительно кивнула в ответ. Джуно провела ладонью по горлу, изображая, будто ее режут, и пробормотала: «Меня нет».
Сбежав в туалет, Джуно с ужасом обнаружила, что руки, которые она прижимала к лицу, были испачканы чернилами, и сейчас она выглядела так, словно ее щеки и лоб покрыли ритуальной индейской татуировкой.
Когда Джуно вернулась в офис, Лидия уже повесила трубку и снова играла на компьютере в свой «Солитер», одновременно болтая с Финлэем из отдела рекламы, который завладел стулом Джуно и, как ребенок, крутился на нем.
– Привет, золотко, – он радостно поприветствовал Джуно, не прекращая своих пируэтов. – С днем рождения тебя.
Будучи наркоманом, Финлэй был абсолютно бесполезен как работник, но очень полезен директору по рекламе как поставщик колумбийского порошочка, поэтому увольнение ему не грозило. Весь женский персонал обожал его за добродушную обаятельную развязность и милую незадачливую бесполезность. У него было лицо купидона, обрамленное локонами маленького лорда Фаунтлероя, которое совершенно не вязалось с его высокой худой фигурой. Только сломанный нос и щербатый передний зуб намекали о бурной молодости и беспутной душе. Он практически никогда не сидел за своим столом. Бродил по офису, как заблудившийся породистый пес, позволяя приласкать себя и погладить по холке, останавливаясь то тут, то там, чтобы пофлиртовать и поиграть.
Он все крутился на стуле, улыбался, хохотал, посылал Лидии воздушные поцелуи. Джуно смотрела на него с благоговением, пытаясь понять, объясняется его неуемная энергия кокаином или же тем обстоятельством, что ему еще нет тридцати.
Наконец он убежал поклянчить бисквитов у Умы, симпатичной секретарши производственного отдела, которая обожала его, как блудного сына, и Джуно смогла занять свое место.
– А, вот и ты, – ласково улыбнулась ей подруга. – Это Шон звонил. Он как раз завтракал в кафе, которое порекомендовал ему Джей, на углу квартала.
Говорит, что официантка там – вылитая Вайнона Райдер. Он хотел узнать насчет часов. Ему кажется, что он забыл их на бортике ванны. Еще он просил передать тебе, чтобы ты больше не расхаживала голышом перед Джеем, так как, судя по всему, ты шокировала его прошлой ночью. Ну вот и все, пожалуй. Ах, да. Он поздравляет тебя с днем рождения. Какая я сволочь – чуть не забыла такую деталь.
– Так это был Шон? – Джуно изумленно воззрилась на нее.
– Да, я же тебе кивнула, – невинно посмотрела Лидия.
– Но я спрашивала: «Это Джон?»
Лидия подняла голову и терпеливо проговорила:
– Ступай обратно к зеркалу, в которое ты только что пялилась, прошепчи, глядя в него, «Джон», затем «Шон», постарайся заметить разницу по губам, а потом вернешься и объяснишь мне.
Джуно стиснула зубы.
– Ладно, я иду обедать.
– Скажи-ка, уж не Мел ли пригласил тебя на обед по случаю твоего дня рождения? – Лидия хихикнула. – Это щедрый подарок!
