– Не будь таким злым, Хьюго. – Лисетт прислонилась к буфету. – Нам надо поговорить.
– Да ну? И о чем же? – Он достал молоко из холодильника и стал пить прямо из пакета.
– О Найле…
– В таком случае и слушать не желаю. – Хьюго посвистел собакам и направился к двери.
Лисетт меланхолично бросила в бокал кусочек льда и добавила:
– …и Зои Голдсмит.
Хьюго застыл на пороге и медленно повернулся к гостье.
– А в чем дело?
– Ты видел, как они смотрели вчера друг на друга и какой несчастной казалась Таш? Не притворяйся, что не заметил, дорогой. Ты весь вечер не мог оторвать от нее взгляда.
– Многое изменилось с тех пор, – пробормотал он, прислонившись к дверному косяку.
– Это точно. – Лисетт сделала глоток и посмотрела на него сквозь стекло бокала. – Я видела, как она убегала отсюда, будто узнав, что у нее в семье кто-то умер.
– Да? – Он теребил в руках пакет молока.
– Что ты сказал ей, Хьюго? – прямо спросила Лисетт.
– А вот это – не твое дело.
В ее голосе появились стальные нотки:
– Ты сказал, что Найл и Зои провели вместе ночь?
– Что? – Хьюго уставился на нее. – С какой стати? Это же не так?
Лисетт открыла рот и тут же его захлопнула. Ее огромные кошачьи глаза недоверчиво смотрели на него.
– Нет, конечно, не так. Глупые сплетни. Я просто не хочу, чтобы Таш расстраивалась из-за пустой болтовни.
– Понимаю, – натянуто улыбнулся Хьюго.
– Тогда все в порядке. – Лисетт быстро допила джин-тоник, намереваясь как можно быстрей ускользнуть.
– Ты, я слышал, собираешься переписать свою половину Сноба на Таш, после того как они с Найлом поженятся? – вопрос прозвучал безразлично.
– Да, и я сдержу слово. – Лисетт взяла со стула сумочку. – Я не стану продавать лошадь, хотя уверена: ты жалеешь, что не принял когда-то мое предложение.
– Я передумал. – Хьюго приблизился, глядя ей прямо в глаза. – Я хочу выкупить твою долю прямо сейчас.
– Слишком поздно, – Лисетт махнула рукой. – Я уже договорилась с нотариусом. Он уже готовит бумаги на имя Таш. Представляешь, этот конь стоит дороже, чем дом в Челси.
– Мне ли не знать! – Хьюго стоял теперь совсем близко. – И я заплачу тебе не торгуясь.
Лисетт покачала головой:
– Я уже обещала Таш. А мы же не хотим разбить сердце твоей маленькой протеже?
Глядя ей прямо в глаза, Хьюго улыбнулся:
– Мне нет дела до Таш. Я хочу купить эту лошадь.
– Да ну? – она фыркнула. – И то, что Таш получит лошадь только в том случае, если выйдет за Найла, не играет никакой роли? Да ты просто изменился в лице, когда об этом услышал!
– Ты очень проницательна, – равнодушно заметил Хьюго. – Но прошлой ночью я потерял свою лучшую лошадь, и у меня нет достойной замены. Если в ближайшее время я не найду хорошего коня, моя карьера пойдет прахом. От меня отвернутся спонсоры. А Сноб просто идеально мне подходит.
– А с чего ты взял, что Найл тоже продаст тебе свою долю, если даже я соглашусь? – спросила собеседница.
– Потому что я предложу ему такую сумму, что он просто не сможет отказаться.
Лисетт рассмеялась:
– Ты самонадеянный эгоист, Хьюго.
Они стояли в нескольких миллиметрах друг от друга. Лисетт чувствовала жар его тела, запах его кожи. В глазах Хьюго было столько обаяния, что она улыбнулась. Какой же он красивый! Он был так хорошо сложен, что Лисетт снова и снова окидывала его взглядом, не веря в возможность такого совершенства. В нем была та же несгибаемая сила воли, что и в ней. Они оба не признавали поражений и шли вперед. Лисетт уже давно хотела Хьюго. Но успешная карьера привлекала ее больше. К тому же удержать Хьюго не просто. Он исчез бы раньше, чем Лисетт привыкла бы к нему. Это все равно что ловить парящий в небе кленовый лист.
– Хорошо, – томно протянула она. – Я продам тебе свою долю, но на двух условиях. Во-первых, Сноб должен выиграть Бадминтон.
– Ты слишком много хочешь! – Хьюго рассмеялся. – А во-вторых? Он должен отрастить крылья и превратиться в Пегаса?
