кухне целыми днями: пили кофе, курили, болтали, как старушки на скамеечке, и смотрели дневные телешоу.
С Майки дело обстояло сложнее. Он получал больше всех, много работал, именно он обычно выручал остальных, когда нужно было платить за дом, и покупал алкоголь в огромных количествах. Майки также был и самым чистоплотным. Макс и Грэхем оказались безнадежно далеки от ведения хозяйства, и беспорядок преследовал Тэш повсюду. А Майки был настоящим бабником, бессчетное количество разнообразных Луиз и Самант постоянно оставляли свои серьги в ванне, следы помады на кружках и потоки сообщений на автоответчике. Майки относился к Тэш, как к слегка надоедливому ребенку.
И, вспоминая себя в те дни, Тэш пришла к выводу, что он был не так уж и далек от истины.
Она никак не могла удержаться ни на одной работе дольше двух недель, и ей было бесконечно скучно и одиноко среди ежедневного сборища в Деррин-роуд. Очень быстро по количеству выпитого алкоголя она стала второй после Оливера Рида. Количество скабрезных анекдотов в репертуаре Тэш возросло в десятки раз, и Майки начал жаловаться, что его девушки теперь постоянно натыкаются друг на друга, поскольку приходят поболтать с ней.
Затем однажды, несколько месяцев назад, Макс ненавязчиво намекнул, что ей нужно приложить усилия и найти нормальную работу. И только тогда до Тэш дошло, что она была не самым идеальным партнером. Ее день начинался только тогда, когда она высыпалась после похмелья, Тэш вставала как раз в тот момент, когда по телевизору начинался телесериал «Соседи», затем она разгадывала кроссворд в «Дейли мейл» и пила свой обычный кофе с теми, кто зашел к ним в гости.
Мало того, выяснилось, что каждый раз, возвращаясь с работы, Макс получает полную сводку новостей по всем австралийским сериалам и жалобы на Майки, который опять съел ее масло. К тому же она плохо влияла на Грэхема, который совсем забросил спорт, и еще – она угощала всех подряд его, Макса, кофе.
Макс подчеркнул, что говорит все это единственно ради ее пользы, так как Тэш слишком умна, талантлива и неординарна, чтобы вот так прожигать жизнь. Он хочет, чтобы она нашла свое место в жизни.
Сейчас Тэш кажется, что именно этот разговор обозначил первые пятнышки ржавчины, появившиеся на их отношениях. Дальше – больше.
Чтобы оправдать ожидания Макса, Тэш выудила из глубины шкафа свою юбку, в которой обычно ходила на собеседования, и удвоила усилия по поиску такой работы, которая не надоела бы ей уже к обеденному перерыву. У Тэш имелась степень бакалавра изящных искусств, но особым спросом на рынке труда это не пользовалось.
В конце концов, потеряв надежду, она солгала шикарно одетому агенту по недвижимости и получила временную работу. В ее обязанности входило фотографировать разноуровневую перестройку церкви в Камдене и дома на Бишопс-авеню в лжегрегорианском стиле. Ее разовый гонорар подоспел как раз к сроку оплаты дома, хотя Тэш и провела много бессонных ночей, изучая руководство для фотографов. Всем остальным она сказала, что работает как внештатный иллюстратор.
Сначала Макс так обрадовался, что даже сводил ее на ужин в шикарный японский ресторан «Сантори». Тэш не хотела его обидеть и не сказала, что не переносит японскую кухню, поэтому провела всю следующую ночь в обнимку с унитазом.
Именно в эту ночь их отношения изменились бесповоротно, и на лице Макса застыла недовольная гримаса.
Тэш, как внештатному сотруднику, стали давать новые заказы. И она променяла пьяные обеды в Деррин-роуд на еще более аморальные со своими новыми друзьями. Они развлекали ее, были амбициозны, знали всех и вся и покупали ей спиртное, чем пленили Тэш безоговорочно.
Макс ворчал, что видит ее теперь все реже, и купил билеты на «Тоску» в театр «Колизеум».
Устав после дня, проведенного на частной встрече с выпивкой в обществе редактора каталогов, Тэш заснула в метро и проспала остановку. Когда она наконец-то добралась до театра, Макс уже отдал билеты двум студентам и курил у ограждения.
Она помирилась с ним, согласившись сыграть в игру под названием «Соблазнение». Он придет в бар и закажет напиток; Тэш зайдет через пять минут и, притворяясь, что не знает Макса, будет строить ему глазки с противоположного конца помещения, закажет для него напиток и будет флиртовать с ним. Тэш не любила подобные забавы, тем более что она была близорука, и иногда получалось так, что она заигрывала не с тем мужчиной, что всегда очень злило Макса.
В ее душе нарастала паника, так как она начала медленно осознавать, что их с Максом представления о веселье расходятся.
И все же недовольное выражение лица любовника преисполнило Тэш решимости завоевать обратно его расположение.
В дальнем конце самолета стюардессы начали вынимать из передвижных тележек коробочки с едой и ставить их на откидные столики перед пассажирами. Тэш машинально положила журнал в мокрую сумочку миссис Чим и мысленно возвратилась на два месяца раньше.
«Почему все вдруг так изменилось?» – печально спросила себя Тэш.
Макс, красивый, дружелюбный, модный, спокойный, со своей замечательной улыбкой, внезапно, почти мгновенно, разлюбил ее. Он придирался ко всему, что бы Тэш ни делала. Ее бесшабашный оптимизм, детская импульсивность и постоянная потребность в его заботе, казалось, раздражали Макса сверх меры. Любовник предложил ей перекраситься в блондинку, начать красить губы красной помадой и носить обувь на плоской подошве, потому что ее «обувь для девок» раздражала его.
Тэш испугалась, что у него появилась другая.
Она решила как можно более осторожно выспросить у Грэхема и Майка, не завел ли Макс другую женщину. Ее хитрость не прошла, оба сразу поняли, к чему она клонит.
«Уйди отсюда! – глаза Грэхема расширились до необычных размеров. – Спроси еще, носит ли ее величество стринги и является ли папа гомосексуалистом? Забудь об этом, Тэш, и приготовь нам лучше кофе, чтобы мы пережили этот шок».
Так что Тэш списала все на утомляемость на работе. Считая, что стресс на работе – причина всего, она стала готовить Максу горячие ванны, делать ему массаж перед сном и готовить пищу с низким содержанием жиров, но богатую клетчаткой.
«Ты решила, что я беременный?» – спрашивал он, лежа в пенной ванне.
«У меня нет запора», – ворчал он, ковыряясь в каше из чечевицы (так получалось, что вся еда, приготовленная Тэш, в конце концов выглядела как каша).
Чтобы приободрить Тэш, компания из Деррин-роуд повела ее в китайский ресторан. Макс отказался идти. Вернувшись за полночь, она нашла любовника с бутылкой водки, спящим в ее шкафу. Выманив его оттуда, Тэш целовала его мокрые от слез глаза и просила прощения, и гладила его волосы, как будто Макс был ребенком, пока он не уснул у нее на коленях. Но на следующий день он отказался с ней разговаривать и вернулся домой после полуночи, чтобы отомстить ей. В этот раз Макс был настолько пьян, что упал на диван прямо в одежде и уснул.
Тэш, боявшаяся конфликта, не посмела напрямую спросить у Макса, что происходит. И чем больше она старалась ему угодить, тем больше он отталкивал ее. В конце концов, она в отчаянии решила, что если проблему игнорировать, то она рассосется сама собой.
Они неделями стороной обходили друг друга. Макс оставался вечерами дома и ворчал на членов команды. Тэш все больше времени проводила со своими новыми друзьями и бывшими одногруппниками, тратила слишком много денег и чувствовала себя не в своей тарелке. Она ложилась спать уже после того, как он заснул, а он вставал раньше, чем она просыпалась.
– Спасибо.
Тэш без энтузиазма смотрела на белый пластиковый поднос с пластиковым прибором и безжизненной, словно синтетической едой.
Пока миссис Чим выключала плеер, чтобы приступить к еде, Тэш изучила кнопки над головой, побаловалась со светом, а затем включила вентилятор так, что ее чуть не сдуло с сиденья.
– Едешь во Францию в отпуск, дорогуша? – жизнерадостно спросила миссис Чим с ртом, забитым ветчиной и резиновыми блинами.
Тэш кивнула головой, ее собственный рот был заполнен спаржей.
