фантастические птицы.
К сожалению, даже несмотря на помощь миссис О'Брайен эта работа отняла гораздо больше времени, чем рассчитывала Бритт. Когда она, наконец, водрузила свое произведение в центре длинного обеденного стола из красного дерева, уже почти стемнело.
Она остановилась и с сомнением окинула взглядом незатейливую посуду, выбранную для сегодняшнего обеда. И снова в голову закралась мысль — а правильно ли она поступила?
Бритт уже давно претила привязанность свекрови к изысканному китайскому фарфору и тяжелым серебряным приборам, поэтому, планируя сегодняшний обед, она выбрала простой бело-голубой сервиз, который обычно использовали на ленчах в семейном кругу, по мнению молодой женщины, он гораздо больше подходил к провансальским блюдам, которые будут поданы гостям.
На взгляд Бритт, стол, накрытый домотканой скатертью, и все его убранство — тарелки с веселым рисунком в синих тонах, хрустальные бокалы в строгом классическом стиле и мельхиоровые приборы — выглядели по-домашнему уютно. А вдруг мистер и миссис Эквайер будут шокированы подобной простотой? Судя по словам Крейга, его патрон строго придерживается традиций…
Впрочем, было слишком поздно что-либо менять. Стол уже накрыт, пастуший хлеб печется в духовке, а кролик с овощами и пирог с повидлом ждут своего часа. И с этим ничего не поделаешь!
Бритт поправила скатерть, чуть-чуть передвинула вилку и пару тарелок и удовлетворенно вздохнула. И тут вспомнила, что гости скоро прибудут, а она еще не готова.
Бритт торопливо пересекла вестибюль и начала подниматься по лестнице, зная, что в ее распоряжении осталось лишь несколько минут, чтобы переодеться. Однако не успела она преодолеть и половины ступенек, как послышался звук поворачиваемого в двери ключа, и через несколько секунд в вестибюле появился Крейг в сопровождении приглашенной супружеской пары.
Бритт в ужасе уставилась на мужа. Заметив, как он сердито сжал губы, она попыталась взглянуть на происходящее его глазами — хозяйка встречает гостей в простой клетчатой рубашке и вытертых джинсах.
И Бритт поняла, что в очередной раз не оправдала ожиданий Крейга…
ГЛАВА ВТОРАЯ
Бритт как раз надела длинное, до полу, красивое вечернее платье из синей шерсти и пыталась застегнуть молнию, когда в спальню вошел Крейг.
Несмотря на спешку и волнение, у нее перехватило дыхание. Это до сих пор с ней случалось при виде мужа, хотя со времени их свадьбы прошло уже четыре года.
Зная, что Крейг сердится на нее, Бритт попыталась объективно оценить его внешность, не впадая в привычный восторг от его крупного, четко очерченного рта, чуть изогнутого, словно в усмешке, даже когда Крейг не улыбался, глубоко посаженных пронзительно-синих глаз под густыми прямыми бровями, пряди темных волос, ниспадавшей на лоб, что придавало лицу Крейга обманчивое мальчишески озорное выражение, так не вязавшееся с его строгим характером.
А его улыбка! Когда Бритт только познакомилась с Крейгом, она сказала подруге, что в парке ей на помощь пришел мужчина, улыбка которого способна растопить лед. Позднее, влюбившись в него на первом же свидании, Бритт поняла, что улыбка Крейга способна не только растопить лед — она может превратить разумную, знающую себе цену девушку в покорную влюбленную дурочку.
Однако в данный момент лицо Крейга было суровым. Глаза сузились — верный признак того, что он раздражен, — а рот был плотно сжат. По этому признаку Бритт сразу догадалась, что муж с трудом сдерживает гнев.
— Ты поступила очень необдуманно, Бритт, — сказал Крейг. — Тебе известно, насколько сегодняшний вечер важен для меня. Я уже объяснял тебе, что при выборе сотрудников мистер Эквайер принимает во внимание все факторы, и ему важно знать, умеет ли жена его будущего партнера вести себя в обществе.
Неожиданно Бритт почувствовала, как в ней вскипает раздражение. Почему Крейг разговаривает с ней таким ледяным, равнодушным тоном? И вместо того чтобы пуститься в пространные объяснения о том, что зеленщик не вовремя доставил заказ, а у миссис О'Брайен разыгралась мигрень, молодая женщина в упор уставилась на мужа, плотно сжав губы. Кто дал ему право говорить с ней как с нашалившим ребенком, даже не удосужившись выслушать ее объяснения и автоматически виня во всем только ее?
Не находя в себе сил пускаться сейчас в эти бесплодные рассуждения, Бритт молча повернулась к мужу спиной и взяла расческу. Она знала, что Крейг наблюдает за ней, и ее руки слегка дрожали, пока она приводила в порядок свои непослушные кудри и накладывала розовый блеск на губы.
Закончив с макияжем, Бритт направилась к двери, и только тут Крейг остановил ее. Он молча помог жене застегнуть молнию, но, вопреки обыкновению, не поцеловал Бритт в шею.
— Нам пора к гостям, — сказала она холодно.
Но Крейг преградил ей дорогу.
— Ты несчастлива здесь, да, Бритт? — сказал он, скорее утверждая, чем спрашивая. — Возможно, я совершил ошибку…
Крейг запнулся, и Бритт мысленно закончила его фразу: «Возможно, я совершил ошибку, когда помог тебе тогда в парке… возможно, я напрасно женился на девушке, которая совершенно мне не подходит…»
Не скрывая обиды, Бритт холодно бросила:
— Возможно. А возможно, ошиблись мы оба.
И, обойдя мужа, направилась к двери.
— Бритт…
— Нас ждут, — напомнила она, ускоряя шаг. — Не будем окончательно портить мнение о себе…
И даже зная, что Крейг идет за ней следом, не оглянулась ни на ступенях изогнутой лестницы, ни в холле.
Изобразив подобающую случаю радостную улыбку, Бритт появилась в гостиной, готовая приветствовать своих гостей. Однако оказалось, что Стефани и Юнис прекрасно справляются и без ее помощи. Стоя в дверях, Бритт чувствовала себя так, словно находилась здесь с милостивого разрешения старших дам Дуглас, а не у себя дома.
Наблюдая за Стефани, с преувеличенным вниманием слушавшей очередной анекдот Джона Эквайера, Бритт вдруг подумала, что если бы она не спустилась в гостиную, никто и не заметил бы ее отсутствия.
Послышался мелодичный, чуточку искусственный смех Стефани. Лицо этой дамы — безупречный овал, обрамленный пепельными волосами, — было еще прекраснее, чем обычно. Нежные черты и безукоризненный цвет лица делали Стефани гораздо моложе ее тридцати пяти лет.
«Неудивительно, — вдруг с болью подумала Бритт, — что Крейг всегда так внимателен к ней…»
К счастью, вечер начался удачно — или так, по крайней мере, казалось. Миссис Эквайер, высокая худощавая женщина, державшаяся очень скромно, увидев Бритт, приветливо улыбнулась ей. Разговором же целиком и полностью завладел ее муж, крупный мужчина с густой шевелюрой, слегка тронутой сединой.
Его рассказы о коллегах-судьях, преступниках и политиках, с которыми он был знаком, и о нашумевших судебных процессах, в которых ему довелось принимать участие, были настолько увлекательны, что Бритт чуть не забыла об обязанностях хозяйки. Она внимала мистеру Эквайеру так увлеченно, что опомнилась, лишь когда Юнис прошептала ей на ухо:
— Не пора ли вам заняться обедом, моя дорогая? В конце концов, вы здесь хозяйка, а не гостья!
Чувствуя, что только что совершила очередную ошибку, Бритт торопливо извинилась и поспешила на кухню, где, как выяснилось, у миссис О'Брайен все было в порядке. Фасолевый суп с ветчиной — американский аналог традиционной баскской похлебки — уже вовсю кипел на плите, а высокий круглый пастуший хлеб с восхитительной корочкой, смазанной маслом, чтобы придать ей дополнительный блеск, источал аппетитный запах. Помидоры тоже были очищены, их требовалось в последнюю минуту лишь
