Руби.
— А ты не хочешь туда пойти вместо меня? — с надеждой спросила я.
— Это так необходимо?
— Нет. В общем, нет.
— Отлично, а то я скорее пошел бы сверлить зуб. Развлекайтесь.
В этот же день ко мне пришли из полиции. С женщиной-следователем, с которой я разговаривала в доме Фрэйдл, приехал пожилой мужчина в плохо сшитом синем костюме с характерным блеском полиэстера. Женщина представила своего напарника, Карла Хопкинса, и представилась сама — Сьюзен Блэк.
Питер увел детей поиграть во двор, а я сидела за столом с чашкой дымящегося чая из ромашки и во второй раз, более подробно, рассказывала полицейским все, что знала о смерти Фрэйдл.
— Как близко вы знали жертву? — спросила детектив Блэк.
— Я ее почти не знала. Она один день сидела с моим ребенком, а на следующий день уже не появилась. Я пошла ее искать и выяснила, что она пропала.
— И когда это было?
— Чуть больше недели назад.
— А почему вы сразу не обратились в полицию? — вмешался детектив Хопкинс.
Я повернулась к нему.
— От меня ничего не зависело. Я не имела права написать заявление в розыск. Это могли сделать только ее родители.
— Это не совсем так, мэм, — возразила детектив Блэк. — Да, без свидетельства со стороны члена семьи официальное заявление вы подать не могли. Тем не менее вы могли проинформировать нас о ее исчезновении.
Я кивнула и тихо проговорила:
— Могла, и, в общем-то, должна была так сделать.
После моего рассказа о том, как я искала Фрэйдл, детектив Блэк дала свою визитную карточку и попросила позвонить ей, если я вспомню что-то еще. Затем она откинулась на спинку кресла, пристально посмотрела на меня и сказала:
— Миссис Эпплбаум, раньше я работала с детективом Митчем Карсвэллом в полицейском департаменте округа Санта-Моника.
Я нервно сглотнула.
— Я знаю, что вы оказали ему некоторую помощь в расследовании убийства миссис Хетэвей.
Некоторую помощь? Ну, если то, что я в одиночку выследила убийцу миссис Хетэвей — директора элитного детского сада Лос-Анджелеса — можно назвать «помощью», то, наверное, да.
— Да, — кивнула я.
— Я знаю, что убийца миссис Хетэвей в вас стрелял.
Я подняла глаза на детектива Блэк. Ее лицо было совершенно бесстрастным.
— Да.
— Миссис Эпплбаум, у нас, в полицейском департаменте Лос-Анджелеса, очень серьезно относятся к работе.
Она сделала паузу, явно ожидая от меня какой-то реакции.
Я молча смотрела на нее. Детектив Хопкинс недобро косился. Наконец, она продолжила:
— Это
— Уже сообщила, — вставила я.
Она подняла руку, призывая меня к молчанию.
— И я надеюсь, вы больше ничего сами делать не будете. Никаких поездок в Нью-Йорк. Никаких разговоров со свидетелями. Ничего. Это понятно?
Я уже хотела возразить и объяснить, почему взялась расследовать исчезновение Фрэйдл, но передумала. Какой смысл убеждать двух следователей, что для выслеживания убийцы Фрэйдл им нужны услуги матери-домохозяйки, на досуге упражняющейся в раскрытии преступлений? Я почувствовала легкое раздражение. Почему эта женщина не могла просто сказать «спасибо» и заверить меня, что проведет тщательнейшее расследование? Зачем нужно делать мне предупреждение, словно хулигану-подростку, который топчет ее газон?
Кивнув, я поднялась с кресла.
— Если вам больше ничего не нужно, детектив, я бы хотела вернуться к своим детям.
— Вы меня поняли, миссис Эпплбаум? — переспросила детектив Блэк, тоже вставая.
— Конечно, детектив. Разрешите проводить вас и вашего напарника.
Я выставила их обоих за дверь и завернула в кабинет Питера, располагавшийся в задней части дома. Я высунулась из окна во двор и крикнула:
— Все чисто.
Пока моя семья топала наверх по ступенькам, я разглядывала кабинет Питера. На каждой полке стояли рядами игрушки — куклы-солдатики, по большей части коллекционные, и все в отличном состоянии. Да, Питера, заядлого коллекционера, скоро ожидала встреча с жестокой действительностью. Руби никогда не обращала особого внимания на игрушки Питера, но в ближайшем будущем интерес к папиному кабинету проснется у Исаака, и с майора Мэтта Мэйсона будет сорвана оригинальная упаковка 1969 года.
Глава двадцать четвертая
Я решила старательно проигнорировать предупреждение следователей и сделать пару звонков. Я пообещала Ари и Йосе, что, если мне что-то станет известно о Фрэйдл, я с ними свяжусь. В отношении Йоси у меня, конечно, были некоторые сомнения, но вот в невинности Ари я не сомневалась. Зато его дядюшки у меня доверия не вызывали.
Я застала Ари в иешиве и как можно более мягко постаралась рассказать ему о смерти невесты. Несколько минут парень ошарашенно молчал в трубку. Наконец он заговорил:
— Возможно, это послание.
— Простите? — не поняла я.
— Думаю,
— Ари, — возразила я, — не думаю, что смерть Фрэйдл — это послание Господа. Ее убил какой-то мерзавец. Да, еще. Скоро с тобой захочет пообщаться полиция.
Кажется, Ари не удивило то, что я заложила его копам. Наоборот, он заявил, что с радостью окажет посильную помощь полиции, и даже взял у меня телефон следователя, сказав, что позвонит ей немедленно. У меня сложилось впечатление, что у этого парня все получится. Даже в запутанной ситуации он отдавал себе отчет, что хорошо, а что плохо. Он не только мог, но и хотел отвечать за свои действия и поступки. Я не знала, какой путь он изберет, но чувствовала, что своей жизнью он сможет гордиться.
Йосе я не дозвонилась и вместо этого решила поговорить с Элом Хоки, рассказать ему последние новости. Его жена сообщила, что он сейчас на городской площадке для гольфа и дала мне его сотовый.
— Хоки! — прорычал он в трубку вместо «привет».
— Привет, Эл. Это Джулиет.
— Джулиет? Какого черта ты звонишь мне, когда я играю в гольф? Ты что, хочешь сбить мне удар?
Когда мне нужно поднять настроение, я всегда могу рассчитывать на бурную реакцию Эла.
Я рассказала ему о Фрэйдл и о том, как нашла ее тело.
— Хочешь, чтобы я сделал пару звонков и выяснил, что у них интересного?
— Было бы здорово, — обрадовалась я. — Мне кажется, сами копы не станут распространяться о деталях текущего расследования, — и я пересказала ему разговор с детективом Блэк.
— Я ее знаю. Любому мужику яйца открутит.
