этих ужасных похорон.
– Я ходила к Кацам, – сказала я. – Кое-что узнала и хотела бы с тобой это обсудить.
– Что такое?
Я обвела взглядом заинтересованные лица компании.
– Где тут можно поговорить наедине?
Бетси провела меня в спальню. Она повалилась на кровать, а я села на край плетеного стула, стараясь не провалиться сквозь рваное сиденье.
Я вкратце рассказала о своем разговоре с Дэвидом. Бетси ошеломленно покачала головой.
– Что ты говоришь? – От удивления брови ее поползли вверх, лоб наморщился. – Усыновили? Бобби усыновили?
– Он не сказал тебе? – Это меня поразило. Бобби не рассказал невесте о главной неожиданности в своей жизни?
Бетси явно растерялась.
– Поверить не могу. Да, вот это новость. Не то, что его усыновили, а то, что он мне не сказал. Я думала, мы друг от друга ничего не скрывали.
– Ты не удивляешься тому, что он приемный ребенок?
Она пожала плечами:
– Вполне похоже на правду. Я к тому, что
– У вас все было хорошо? – Я старалась подбирать слова как можно аккуратнее. – Я знаю, что вам пришлось нелегко.
– Ты имеешь в виду, когда меня арестовали, да?
Я кивнула.
– Ну, Бобби мне очень помогал все это время. Он всегда был рядом, и мы даже продолжали обсуждать наши свадебные планы, несмотря ни на что. Даже на то, что родители пытались убедить его бросить меня.
– И ты не можешь предположить, почему Бобби решил покончить с собой?
– Нет. И, честно говоря, я ничего не понимаю. Абсолютно. Это вообще на него не похоже. Он не такой человек. Я хочу сказать, что из нас двоих я больше пессимистка. – Она издала горький хриплый смешок, затем вновь расплакалась.
В это мгновение я поняла, что не смогу просто так забыть о смерти Бобби. Называйте это состраданием, неспособностью оставить все, как есть, или банальным старомодным любопытством. Я не успокоюсь, если не узнаю хотя бы, почему Бобби Кац умер и кто в этом виноват, если есть кого винить.
Я села рядом с Бетси и взяла ее за руку.
– Хочешь, я постараюсь в этом разобраться, проведу расследование? У меня есть кое-какой опыт. Может быть, смогу выяснить, что случилось с Бобби.
Она посмотрела на меня с любопытством и сказала:
– Я не против. Ведь полиция, как я понимаю, ничего не делает.
Бетси просияла. Наверное, из-за того, что у нее появился союзник. Хоть кто-то теперь на ее стороне, хоть кто-то попытается разобраться, что произошло с ее любимым.
– Можно мне посмотреть вещи Бобби? Его бумаги, компьютер? Может быть, я смогу понять, что с ним происходило, может, нащупаю причину его беспокойства. Возможно, ему кто-то угрожал.
– Я не против. Копы многое забрали, но ноутбук его оставили. Хочешь посмотреть?
– Это может пригодиться.
Бобби сделал из второй спальни небольшой кабинет. У стены стоял компьютерный стол, а в углу находился шкаф для документов с четырьмя ящиками. Я закрыла дверь, потому что друзья Бобби очень шумели, они начали петь его любимые песни – должно быть, он был фанатом Билли Джоэла, – и принялась обыскивать ящики шкафа. Да, полицейские унесли отсюда порядочно. Я нашла папку с именами всех его клиентов, но содержимое их личных папок отсутствовало. Я отыскала также свое имя и не устояла перед желанием заглянуть в нее, но моя папка тоже оказалась пуста. Они оставили в ящиках всяческие статьи на тему похудания и нововведений в сфере фитнесса, но навряд ли это мне пригодится. Однако меня поразило то, как аккуратно Бобби организовал данные. Этот человек серьезно относился к своей работе и, очевидно, старался быть в курсе всего, что происходит в его профессиональной области.
Я перешла к изучению компьютера, надеясь, что полицейские не стерли информацию с жесткого диска. К счастью, они либо вообще его не тронули, либо сделали себе копию. Я чувствовала себя неловко, просматривая файлы Бобби. Компьютер – очень личная вещь, так же как и ящик с нижним бельем, и даже лучше отражает характер человека. Работая на компьютере, Бобби был так же аккуратен, как и во всем остальном. Все файлы четко рассортированы, каждая папка подразделяется на несколько директорий. В разделе «Работа» я обнаружила список клиентов с телефонами и адресами, распечатала его на струйном принтере, подключенном к ноутбуку. Просмотрела несколько папок подряд, надеясь найти что-нибудь наподобие дневника. Безуспешно. Я уже собиралась открыть папку с заманчивым названием «Переписка», как в моей сумочке раздался звонок.
– Ой, Питер, я совсем потеряла счет времени. Вы там как?
– Нормально, – сказал муж, – но дети спрашивают о тебе. Я накрываю ужин, и мне нужно знать, ты сегодня вернешься или как?
– О господи, что, уже так поздно?
Я пообещала, что скоро приеду, и пошла искать Бетси. Большинство друзей разошлись по домам, а она и еще несколько человек сидели в гостиной. Она рассматривала фотографии и, когда я вошла, отложила альбом.
– Ты что-нибудь нашла? – вяло спросила она.
– Вообще-то нет. Пока нет. Слушай, Бетси, ты не возражаешь, если я возьму на время компьютер Бобби? Хочу скопировать его жесткий диск, но, боюсь, на это может уйти несколько часов.
Она пожала плечами.
– Давай, забирай. Мне все равно. Если придет его брат, я скажу, что он у тебя. А то он еще подумает, что я отдала компьютер в залог или что-нибудь в этом роде.
5
На следующее утро за завтраком я решила, что если уж я собираюсь расследовать смерть Бобби, то мне нужна профессиональная консультация. Не знаю, что бы я делала без Эла Хоки. Никогда бы не подумала, что смогу так безоговорочно доверять человеку, который коллекционирует полуавтоматическое оружие. У нас с ним совершенно разные политические взгляды, но мы почему-то все равно дружим. Это удивляет нас обоих. Эл – бывший коп, который уволился из полиции, после того как получил пятьдесят граммов свинца в живот. Когда я пришла в центр федеральной защиты, он работал там следователем уже несколько лет. Мы сразу же сошлись. Он всегда проводил для меня расследования и уберег от множества позорных ошибок. С тех пор он является для меня замечательным источником информации, законной и не очень.
– Чего ты хочешь? – прорычал он в трубку. – Я собираю вещи.
– Собираешь вещи? То есть как собираешь? Переезжаешь?
– Нет, увольняюсь. Сегодня мой последний день. Тебе повезло, что ты меня застала.
Вот это новости. Только через полгода после увольнения из полицейского отделения Лос-Анджелеса Эл устроился на работу в качестве федерального защитника.
– Ты что, уходишь в отставку?
– А что? Я ухожу на вольные хлеба.
– Независимое расследование?
– Да. Пару недель назад на игре «Доджеров» я наткнулся на Винни Фернандеса, знакомого из полицейского департамента. Оказалось, что он ушел два года назад. Сейчас зарабатывает кучу денег.
