оставить это тем, кто действительно знает, что делает — то есть, полиции. Войдя в дом, я сгребла свою малышку в охапку и обняла так сильно, как могла. Пока Руби протестовала, извиваясь и завывая, я вдохнула щенячий запах ее волос и мысленно пообещала, что никогда не оставлю ее, как Абигайль свою дочь. Моей девочке никогда не придется настолько сильно нуждаться в материнской заботе, чтобы рыдать в объятиях чужого человека.
Я поцеловала Питера в щеку и хотела сообщить ему о своем решении бросить расследование, но тут он протянул мне клочок бумаги со следующим посланием:
«Звонила Лили. Сказала: „Золотая жила“. Перезвони как можно скорее».
— Когда она звонила? — спросила я.
— Две минуты назад.
Мне нужно было хотя бы узнать, что она там раскопала. Я позвонила и попала на автоответчик.
— Лили, ты там? Это Джулиет. Возьми трубку. Я знаю, ты там, Питер передал, что ты только что звонила. Возьми трубку, возьми трубку, возьми трубку, возьми трубку!
Ко мне присоединилась Руби — она танцевала по комнате и вопила: «Возьми тлубку!»
Наш номер песни и пляски прервал сердитый голос Лили:
— Ладно, я слушаю. Ради всего святого, замолчите!
— Привет.
— И тебе привет. Слушай, ты мне должна по гроб жизни. Это был самый ужасный обед в мире. Эта баба притащила с собой фотоаппарат и все время просила официантов снять нас вместе. Она наснимала на целый альбом еще до десерта.
— Прости, что заставила тебя пройти через это, — сказала я со смехом.
— Ерунда. Но я узнала для тебя кое-какие слухи.
— Отлично! — сказала я и тут же вспомнила о своем решении. — Хотя я вроде как решила перестать в это лезть.
— Что?! — она определенно разозлилась. — Ты хочешь сказать, что я зря вытерпела два часа подлизываний Гермы Ванг? Я так не думаю, подруга.
— Прости. Понимаешь, я встретила дочь Абигайль Хетэвей. Ей на самом деле очень плохо, и я почувствовала себя виноватой из-за всех этих игр в Агату Кристи. Я должна оставить это копам, разве нет?
— Послушай. Я думаю, что ты этой девочке одолжение делаешь. Ты ведь можешь найти убийцу ее матери! Твой гражданский долг — сделать все возможное, чтобы помочь раскрыть это убийство. Даже больше, ты ведь сама заварила эту кашу, вот и расхлебывай теперь. По крайней мере, послушай, что у меня есть. Ты ведь всегда можешь позвонить в полицию и передать им эти сведения.
— Думаю, ты права. И потом, я умираю от любопытства! Ужасно хочу узнать, что Ванг тебе сказала. Не могу поверить, что она действительно рассказывала! Разве она не давала что-то вроде клятвы о неразглашении? Неужели у этой женщины нет никакой морали?
— Очевидно, нет. Правда, она не сообщила мне какие-то совсем личные сведения и даже не подтвердила прямо, что Абигайль Хетэвей к ней ходила.
— А что именно она тебе сказала?
— Что у нее была клиентка по имени Абигайль, никаких фамилий. В основном, Ванг общалась с ней, но некоторые вопросы разбирали всем семейством. Ты была права, у Абигайль и Дэниела — тоже без фамилии — были проблемы, и, если верить Ванг, серьезные. Она не сказала, какие именно, но сообщила, что дело шло к разводу.
— Я знала, знала!
— Это еще не все. По-видимому, она несколько раз видела и дочь. Там тоже не все в порядке.
— Я тоже так решила. Я сегодня заглянула к Абигайль домой и обнаружила там Одри, ее дочь, совсем одну. Ее мать только умерла, а отчим даже не думает побыть с ней вместе.
— Ужасно.
— Ага. Ванг не намекала, как у Одри с отчимом? Может, он к ней приставал или еще что?
— Она не говорила. Сказала только, что они все друг с другом не ладили, и это куда серьезнее, чем обычные семейные проблемы и переходный возраст.
— Лили, ты превзошла себя. Это все ужасно интересно. Я не уверена, что здесь есть мотив для убийства, но это определенно выставляет страдающего вдовца в несколько ином свете. Я с первого взгляда поняла, что он мерзкий тип, а мои первые впечатления всегда оправдываются.
— Знаешь, что я больше всего в тебе люблю, Шерлок?
— Что, Ватсон?
— Твой скромный характер.
— А разве я не скромная?
Я поблагодарила Лили за потраченное время, пообещала вскоре с ней встретиться и повесила трубку.
— Что я слышу? — сказал Питер. — Бросаешь работу частного детектива?
— Не знаю, — вздохнула я. — Думаю, да. Когда я встретилась с Одри, дочкой Абигайль, я почувствовала себя ужасно виноватой. Бедняжка рыдала у меня на груди.
— Черт возьми. Я слышал, что ты говорила Лили об отчиме. Кажется, он просто гад ползучий.
— Безусловно, — согласилась я.
Мы с Питером и Руби сыграли в «Горки и лестницы».[24] Я играла рассеянно, все время пытаясь решить, что делать с информацией, полученной от Лили. Всякий раз, когда я попадала на ворующего печенье мальчика или рисующую на стене девочку и нужно было спустить свою фишку по горке на проигрышную позицию, мне казалось, будто кто-то пытается что-то мне сообщить. В конце концов я решила, что единственный приемлемый вариант — сообщить обо всем полиции и остановиться. Пусть детектив Карсвэлл делает свою работу.
Как всегда, проиграв Руби (Питер финишировал третьим с большим отрывом), я позвонила детективу. Каким-то чудесным образом мне удалось застать его на месте.
— Детектив Карсвэлл? Это Джулиет Эпплбаум. Если помните, мы говорили с вами о деле Хетэвей.
— Да, миссис… эээ, мисс Эпплбаум. Я помню наш разговор.
— У меня есть кое-какие сведения.
— Важные?
Интересно, этот парень такой язвительный только со мной или со всеми, с кем имеет дело?
— Да, важные сведения. По крайней мере, я считаю, что это важно, — ответила я, стараясь говорить как можно спокойнее. Детектив явно считал меня истеричной дурочкой, и я не хотела подливать масла в этот ехидный огонек.
— Может, вы позволите мне судить о важности информации? — сказал детектив.
Я раздраженно стиснула зубы. Почему некоторые мужчины думают, что если женщина стала матерью, это обязательно значит, что она идиотка? В прошлой жизни, будучи федеральным защитником, я добилась того, что меня воспринимали всерьез, и очень всерьез. Прокурорам могло не нравиться то, что я говорила, и они могли неохотно идти на нужные мне сделки с клиентами, но они никогда не обращались со мной снисходительно. И вдруг, только потому, что я сняла адвокатский парик и облачилась в фартук домохозяйки, люди вроде детектива Карсвэлла решили, будто могут погладить меня по головке и отправить заниматься своими делами.
— Хорошо, детектив Карсвэлл, как вы оцениваете значимость того факта, что у Абигайль Хетэвей и ее мужа Дэниела Муни были серьезные семейные трудности и они фактически подумывали о разводе?
Это его заинтересовало.
— Откуда вы знаете? Кто вам рассказал? Можно ли доверять вашему источнику? — вопросы из него так и посыпались.
Так, так, так. Теперь я уже человек, у которого есть источники.
— Информация надежная. Мисс Хетэвей и ее муж посещали консультанта по вопросам брака. Ее зовут Герма Ванг. По словам доктора Ванг, у них были серьезные проблемы, и это даже могло привести к
