Оба высокие, темноволосые, светлоглазые, с широкими скулами, решительными подбородками, полными губами. Оба сильные, сухощавые, с длинными ногами… Их можно признать за братьев или по крайней мере за кузенов, которыми он и Рамон в самом деле были.
Между тем Алекс и Рамон были похожи, и у Джейка крутился в мозгу вопрос: не нашла ли Мерседес в нем замену запрещенной любви Алексу? При мысли, что он похож на предмет ее любви, ему стало неловко.
— Ты сказала, что сама напугала себя. Что именно ты имеешь в виду?
Она отвела от него взгляд, смотря куда угодно, только не на него.
— Я обычно не веду себя так. Я не из тех, кто торопится, не подумав… Я всегда думала, что похожа на мать. Но когда я узнала о Рамоне и Алексе, то поняла, как безответственность отца разбила нашу и другие семьи. И тогда я поклялась, что всегда буду осторожной и стану думать, прежде чем действовать. В ту ночь я поняла, что могу быть так же импульсивна и бездумна, как мой отец, и запаниковала.
Признать это у Мерседес хватило храбрости, но недоставало мужества сказать, что реагировала она так только на одного мужчину — Джейка.
Даже безумное увлечение Алексом казалось незначительным в сравнении с тем приливом чувств, которое теперь переполняло ее.
Она, как и раньше, обожала Алекса, но как своего брата. Даже тогда, не зная, что он ее родственник, Мерседес не ощущала такой всепоглощающей чувственности, как с Тавернером, не знала такого сильного сексуального желания, не чувствовала ничего подобного. Она всегда подозревала, что, как и братья, полюбит очень сильно и лишь единственный мужчина назовет ее своей женой.
И она полюбила — сильнее, чем ожидала. Так сильно, что не было возможности избавиться от этого чувства, исчезла надежда любить кого-то еще так же — всем сердцем. Но ей не повезло.
Мужчина, которого полюбила Мерседес, был холоден к ней и не намеревался претендовать на ее сердце.
— Получилось, что я воспитывалась на принципах безупречной репутации. Поэтому мой отец был так потрясен.
— У твоего отца на это не очень-то много прав, цинично сказал Джейк, отодвигая стул назад и лениво вытягивая длинные ноги. — Твой отец уж точно не святой, раз имеет трех сыновей от разных матерей.
— Он первый это признал.
— Да?
Джейк казался пораженным. Мерседес этого никак не ожидала. Она вдруг почувствовала негодование — кем он считает ее отца, толком ничего не зная? Кто дает ему право осуждать Хуана Алколара?
— Так знай, что мой отец признал свое недостойное поведение. Но тогда он был молод, неразумен… и сожалеет об этом.
— Слишком поздно, — проворчал Джейк. — Все женщины, имеющие к этому отношение, умерли.
Кто-то из них знал о его сожалении?
— Он рассказал все моей матери, — поспешно вставила Мерседес. — Она знала. Их брак был династической сделкой. Когда Рамон впервые появился, объявляя себя сыном моего отца, естественно, это всех расстроило. У моей матери было разбито сердце. Но я знаю, что они с отцом долго разговаривали и наконец объяснились. Более того, они даже стали ближе.
— Это все-таки ужасно лицемерно с его стороны — так вести себя на свадьбе Рамона.
— Здесь другое.
Не в силах сидеть спокойно. Мерседес вскочила на ноги и подхватила свою сумку.
— Я думаю, пора уходить… — начала она, но Джейк протянул руку и крепко схватил ее за запястье.
— Не так быстро, — резко сказал он. — Что другое?
Он был подобен терьеру, который схватил зубами кость и не отпускал. Начав защищать отца, Мерседес вовлекла себя в опасную зону, где она не могла сдерживать эмоциональных вспышек.
— Мерседес…
Он произнес ее имя тихо, медленно.
— Я должна была…
Ей не удавалось закончить. Она открыла рот, набрала воздуха в легкие, а он быстро и проворно вскочил на ноги.
— Мерседес, — сказал он более угрожающе. Что другое?
Она начала бороться с Джейком, но захват стал только крепче.
— Джейк…
Она посмотрела в его глаза и увидела, что их обычный ледяной голубой цвет стал темнее. Она услышала тяжелое, громкое биение его сердца у своей груди, его неровное дыхание, внезапный вдох.
Жар солнца был ничем в сравнении с огнем, зажегшим ее кровь. Чувства, которые овладели ею, были дикими, исступленными и примитивными и совсем не подходили для ярко освещенного кафе под открытым небом. Эти чувства больше подходили к полутемной комнате, ночи, теплой и мягкой громадной кровати…
— Что было другим? — потребовал Джейк снова.
Его голубые глаза, казалось, угрожали вытряхнуть из нее душу. Она знала, что раз эти мощные пальцы угрожающе сжались вокруг ее запястья, нужно отвечать.
— Там участвовали все, — попыталась она уклониться от ответа. — Мой отец знал, как все не одобряли Эстреллу, как изгнали ее, он не хотел такого же для меня.
— И?.. — резко напомнил Джейк, когда она остановилась. Он был убежден, что это не единственное объяснение. — И?..
— И… и он знал, что я обещала… что я обещала моей матери.
— Твоей матери?
Было ясно, что Джейк менее всего предполагал услышать это. Он резко откинул голову и прищурился, затем слегка ослабил захват.
— Какого дьявола ты обещала своей матери?
— Что…
Надежды больше нет, пора говорить правду.
Его не обманешь. У нее не было сомнений, что он и так все уже знал, прочтя это в ее глазах.
— Что впервые отдамся только достойному мужчине и лишь по любви.
Если бы она дала Джейку сильную пощечину, он даже тогда не был бы таким потрясенным. Его глаза вдруг заволокло туманом, их острый пристальный взгляд сделался неясным, будто она в самом деле ударила его. Потом нарочито медленно Джейк покачал головой.
— Нет… — сказал он резко, находясь на грани раздражения. — Нет.
Он ужаснулся при мысли, что она могла полюбить его?
Мерседес взяла себя в руки и заставила посмотреть ему в лицо. Ей даже удалось на краткий миг нервно и совсем бессмысленно улыбнуться.
— А я не выполнила этого обещания, да и что могло быть между нами? Любовь же не подходит к нашим отношениям?
— Нет, совсем нет, — ответил Джейк. Он все еще казался ошеломленным, будто встретился лицом к лицу с чем-то ужасным, неизвестным. Словно заглянул за опасную высокую скалу и увидел реальность — высокий водопад. , А что она ждала от него? Он ведь сказал, что хочет сделать ее любовницей, а не возлюбленной.
И уж тем более не имел намерения жениться на ней. Он желал ее, мог даже беспокоиться за нее по- своему, но не любил.
У их отношений не было будущего. Она никогда не станет для него больше, чем любовница, и пора признать это.
— Так что теперь ты понимаешь, почему я не хочу, чтобы ты покупал мне кольцо? Это будет просто непростительное расточительство.
— У меня есть для этого деньги.
Она искушает меня? — задался вопросом Джейк. Он подумал, что увидел свет в ее глазах, но потом она моргнула и осталась только странная унылая пустота.
