могу дотронуться… и еще могу сделать так…
В его словах слышалось наслаждение триумфатора. Теперь она принадлежит ему. Навсегда.
Через несколько секунд, через несколько ударов обезумевшего сердца, Терри поняла, что больше не в силах контролировать себя, и отдалась блаженству. Ее тело выгибалось навстречу ему, рассыпаясь на осколки и становясь с ним единым целым, уносилось вверх и падало в пропасть удовольствия.
Очнувшись наконец, она не могла понять, что потревожило ее и сколько прошло времени, просто медленно открыла глаза и увидела рядом его. Джио лежал, подперев голову, его темные глаза неотрывно следили за ней.
— Привет! — прошептала Терри, улыбнувшись, но он не ответил, слегка озадачив ее задумчивым взглядом. — Что…
— Я вот тут размышлял, — неторопливо начал молодой человек, — по поводу нашего соглашения. Что ты скажешь, если я попрошу тебя не уезжать? Я хочу, чтобы ты осталась.
— Джио… — Она не могла поверить своим ушам. — Ты имеешь в виду…
Терри осеклась, потому что на смену радости пришел страх, когда он зажмурился, как бы отодвигаясь от нее.
— Не надо, Тереза, — с трудом произнес Джио, — пожалуйста, не проси меня дать тебе больше, чем я могу. Прошу тебя… не проси большего. — Он открыл глаза и поймал ее встревоженный взгляд. — Все, что я могу… — Он обнял ее и поцеловал, его пальцы скользнули по ее телу, волнуя и вновь пробуждая едва утихшие эмоции. И все началось снова.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Терри медленно, даже нехотя, вернулась в спальню и увидела, что она пуста. Сердце сжалось не то от облегчения, не то от разочарования. Джио спустился вниз, она осталась одна.
Прислушавшись, девушка различила шорох его шагов в кухне и мысленно попросила, чтобы он задержался там хотя бы на несколько мгновений. Чтобы у нее появилось время побыть наедине с собой и подумать.
Привыкнуть к тому, что она только что узнала.
А узнала она, что не беременна.
Это выяснилось утром, когда Терри только проснулась. Знакомая ноющая боль в пояснице была красноречива. Но она еще надеялась.
До настоящего момента.
Теперь же сомнений не осталось: несмотря на безумство и бурность первой их с Джио ночи, никаких последствий та случайная связь не имела, она не носила ребенка от него,
«Что ты скажешь, если я попрошу тебя не уезжать? Я хочу, чтобы ты осталась».
Стоит ли доверять словам, сказанным в пылу страсти, которая охватила их прошлой ночью? Джио, захваченный эмоциями, мог сказать что угодно, но предложит ли он ей то же самое при свете дня, остыв от ночных наслаждений?
Тем более, когда узнает, что ребенка нет.
Ведь он не попросил бы ее поехать с ним на Сицилию, если бы не боялся, что она забеременела.
Но вот нужна ли она ему без ребенка?
— Тереза! — позвал Джио из коридора у лестницы. — Ты идешь или нет? Я заварил кофе. Опять.
Его шутка только добавила ей нервозности и слегка задела. Ей не нужно было напоминать, что они снова сварили кофе, разлили по чашкам и оставили остывать, захваченные безудержной страстью. Теперь она отлично знала, как желание быть с ним отнимало у нее способность думать, прогоняло все мысли, сомнения, тревоги, лишало способности рассуждать.
С самим Джио творилось то же самое.
Поэтому ни в коем случае нельзя доверять словам, которые он прошептал ей, пока он не повторит их при абсолютно иных обстоятельствах. И после того, как она расскажет ему о ребенке. Вернее, о его отсутствии.
— Тереза!
— Да, уже иду.
Заслышав ее шаги на лестнице, он вздохнул с облегчением. Терри так долго сидела наверху в спальне, что он уже начал беспокоиться, не случилось ли чего. Или она просто не хочет его видеть?
Сам он не мог ее дождаться. Прошедшая ночь стала переломным, решающим моментом. Так сладко Джио не спал уже очень давно и проснулся со свежей головой, отдохнувший и взволнованный, готовый смотреть в будущее без страха, с надеждой.
— Иди же скорее, все остывает!
Дребезжащий дверной звонок заглушил его крик. Бормоча ругательства, молодой человек поставил на стол чашку с кофе и пошел открывать.
Терри как раз шагнула на последнюю ступеньку, когда он вышел в холл.
— Привет! — Он махнул ей рукой на бегу, легко и непринужденно, по-домашнему, спеша поскорее отделаться от непрошеных гостей, кто бы там ни явился. — Завтрак в кухне. Я быстро. Через минуту уже буду с тобой.
Джио распахнул дверь, и солнечный свет брызнул в холл, ослепив на мгновенье. Он моргнул от неожиданности и только потом разглядел на пороге миниатюрную брюнетку. Сердце упало куда-то в желудок.
— Роза… Добрый день…
Мать Лючии выбрала самый неподходящий из всех возможных момент для визита к зятю. Они никогда особенно не ладили, даже при жизни ее дочери, а с тех пор, — как та умерла, их отношения, мягко говоря, стали натянутыми. В его доме она появлялась крайне редко и надолго не задерживалась. Он прекрасно понимал, зачем она пожаловала на этот раз.
В ближайшее воскресенье был день рождения Лючии. Роза пришла обговорить поездку на кладбище. Каждый год они отвозили цветы на могилу.
— Я… — начал Джио, но Роза продемонстрировала полное отсутствие интереса к его словам. Она смотрела на него, и у нее в глазах читались изумление и возмущение.
— Кто?.. — спросила Роза по-итальянски весьма раздраженно. — Кто это?
Ему не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, о ком она спрашивает. Терри не ушла в кухню, как он сказал, а стояла на нижней ступеньке лестницы. Молодой человек едва сдержался, чтобы не застонать. Разумеется, Роза не обрадовалась бы его новой женщине при любых обстоятельствах, но представить эту женщину вот так совсем уж никуда не годилось.
Розу можно понять. В тот день, когда умерла ее молодая, полная сил дочь, она сломалась, в ней что- то умерло вместе с Лючией. Она так и не смогла до конца оправиться от горя.
— Это Тереза, — объяснил он наконец тоже по-итальянски, надеясь, что дальнейших расспросов не последует.
И ошибся.
— И кто же такая Тереза? — с каждым словом Роза злилась все больше. — И что она здесь делает?
Нет, Роза не узнает первой, что он на самом деле чувствует к Терезе, сначала он скажет это ей самой.
Но нельзя же промолчать, надо что-то придумать. То, что убедит Розу.
И тогда Джио вспомнил их разговор двухмесячной давности, как раз перед его поездкой в Англию. С явным облегчением он повернулся к теще, мысленно благодаря свою память.
— Мы говорили о ней, не помните? — Он говорил на родном языке в надежде, что Терри не поймет. — Мы обсуждали с вами воспитание Паоло и решили, что ему нужна няня. Няня-англичанка. Которая станет присматривать за ним здесь, дома, когда я буду уезжать в командировки.
Черты лица у Розы смягчились, и она кивнула как будто даже одобрительно.
