вечер, жалуясь на подлецов-мужчин! Так почему бы не решить все проблемы одним телефонным звонком, если я знаю, где искать Питера?
— Они прекрасно могли бы разобраться сами. Кортни, мне кажется, ты до сих пор неравнодушна к Питеру.
Такое обвинение удивило и разозлило Кортни.
— Не все умеют, как ты, уходить не оглядываясь, — отрезала она.
Эрик словно окаменел, и Кортни прикусила язык. Но сказанного не воротишь. Эрик ошибся — Питер для нее сейчас ничего не значил. Кортни сама понимала, что поступила легкомысленно, по-детски: ей захотелось удивить и Сьюзан, и Эрика, изобразив из себя этакую добрую фею. Но что ж тут такого? В конце концов, Питер — ее друг, и она желает ему счастья. Они с Питером расстались лучше, чем Эрик с Бетти…
Эрик не двигался — только сверлил ее взглядом.
— Бетти ушла от меня двенадцать лет назад. Ты собираешься попрекать меня ею до конца жизни?
Кортни с отчаянием думала, что случайно вырвавшиеся слова могут стать причиной их разрыва.
— Я хотела сказать, что мы с Питером остались друзьями. Хорошо, может быть, я зря вмешалась. Если тебя это задело, извини. Все мы порой допускаем ошибки.
Эрик продолжал сидеть с каменным видом. В наступившей тишине царапал слух радостный щебет Сьюзан из спальни. Кортни вдруг почувствовала себя измученной, словно ссора продолжалась уже много часов. Он не смягчился от ее извинений — значит, она задела какое-то чувствительное место. Настолько чувствительное, что сейчас он размышляет, стоит ли после этого вообще иметь с ней дело. И внезапно Кортни с ужасом поняла, что он может уйти и от нее. Уйти, не оглядываясь.
Ее охватила нервная дрожь. Слова застряли в пересохшем горле. Впрочем, что она могла сказать? Что любит его? Боже, только сейчас она поняла, как сильно его любит!
Едва сознавая, что делает, Кортни поставила бокал и подошла к окну, выходящему на залив. Ей хотелось исчезнуть отсюда сию же минуту — а еще хотелось, чтобы он подошел к ней, обнял, положил ее голову себе на плечо, поцеловал в макушку, как делал уже столько раз… Что за неписаный закон она нарушила? Неужели теперь он поставит ей ультиматум?
— Чего ты хочешь? — спросила она сдавленным голосом, прижавшись лбом к стеклу.
Она услышала его шаги и обернулась. Эрик стоял рядом с ней: в синих глазах растаял лед, но осталась глубокая, как лесное озеро, печаль. Он поднял руку и нежно погладил ее по щеке.
Сейчас, Кортни, я хочу заняться с тобой любовью. А после поговорим.
Кортни вспомнился тот вечер у нее в доме, когда Эрик прислал ей цветы. Сейчас все повторялось с точностью до наоборот. Она знала — как и он, должно быть, знал в тот день, — что лучше бы сначала поговорить. Но тело ее ожило и потянулось к нему, властно требуя его прикосновения. Кортни кивнула и прижалась к груди Эрика.
— Только сначала выпроводи Сьюзан, — напомнила она.
— Обязательно.
Они долго лежали неподвижно, тесно прижавшись друг к другу, словно каждый из них боялся каким- то жестом нарушить гармонию, снизошедшую на них в тот момент. В голове у Кортни билась одна мысль: «Может быть, в последний раз…» И она стремилась запомнить каждое его движение, мужской запах, тепло и свежесть смуглой кожи, покрыть поцелуями каждый дюйм сильного тела. Эрик был, как всегда, нежным и внимательным. Он не двигался ни слишком быстро, ни слишком грубо: он заботился прежде всего о ней, а затем уже о собственном удовольствии. Даже сегодня, когда она ранила его оскорбительными словами.
Ложась в постель, Кортни боялась, что не сможет наслаждаться его ласками: она была слишком измучена и несчастна. Но Эрик доказал обратное. Прикосновения его рук и рта разжигали в ней страстное желание; скоро Кортни достигла вершины и потонула в огненном море неописуемого наслаждения. По стонам и содроганиям Эрика она поняла, что и он, забыв о переполняющей сердце боли и ярости, наслаждается любовью.
И снова они лежали, сжимая друг друга в объятиях, утомленные и счастливые…
— Боже мой!
Кортни с трудом открыла глаза. Эрик, освещенный бледным утренним светом, сидел на кровати. Кортни сразу почувствовала, что что-то не так. Ах да, они заснули вместе, не поговорив… и не заведя будильник. Кортни бросила взгляд на электронные часы и не поверила своим глазам. Девятый час! А у Эрика в 9:20 самолет на Гавайи!
Оба, не сговариваясь, вскочили.
— Ты собрал вещи? — спросила Кортни.
— Почти. Вчера я привез кое-что из прачечной — надо уложить… — Он растерянно провел рукой по волосам. — О Боже, я ни разу не опаздывал на самолет!
— Успеешь, успокойся. — Кортни тяжело вздохнула. Разговор, жизненно важный для обоих, снова откладывался на неопределенное время. — Я отвезу тебя в аэропорт.
Он покачал головой.
— Нас подбросит муж Дженнифер. Они приедут через четверть часа. Ах, черт! — Он поднял на нее извиняющийся взгляд.
— Ничего страшного. Поговорим по телефону. — «Это совсем не то же самое, — подумала Кортни, — но что же делать?» — А теперь давай собираться.
Она сновала по комнатам, укладывая его вещи, но сборы не могли отвлечь ее от тягостных мыслей. Свинцовая тяжесть лежала на сердце. «О чем он думает? — спрашивала она себя, ставя на стол апельсиновый сок и булочки и косясь на склоненного над чемоданом Эрика. — Скажет ли мне хотя бы, к какому он пришел решению?» — Иди поешь, — позвала она. Он появился на кухне уже в костюме и при галстуке. У Кортни не было времени одеваться: она натянула его пижамную куртку, темные волосы разметались по плечам. Она не находила себе места, страшась его пристального взгляда.
— Спасибо, не надо, — ответил он, ловя ее руку и поднося к губам. — Кортни, ты чудесно выглядишь. Такая веселая растрепанная девчонка.
Кортни высвободила руку и подала ему стакан сока.
— Знаешь, я не… мне совсем не весело. Я… боюсь.
Несколько секунд он непонимающе смотрел на нее.
— Чего ты боишься?
— Что ты меня разлюбишь.
Кортни сама ужаснулась собственных слов — но Эрик расплылся в улыбке.
— Я никогда тебя не разлюблю, Кортни. Я могу на тебя обижаться, но это совсем другое дело. — Он поднял бровь. — Ты вчера очень меня обидела. Я понимаю, почему ты так сказала, но…
— Я была расстроена.
Не сводя с нее глаз, Эрик отпил сока и поставил стакан на место.
— Да, но не только. Подсознательно ты все еще мне не доверяешь. Ты думаешь, что я способен тебя разлюбить.
Кортни хотела возразить, но в этот миг раздался звонок в дверь. Эрик прижался губами к ее губам.
— Все хорошо, Кортни, — произнес он. — Я знаю, что ты меня любишь.
Он повернулся и вышел, оставив ее посреди кухни, изумленную и счастливую.
Послышались голоса, и Кортни поняла, что поговорить с Эриком наедине ей не удастся. Вся компания поднималась по лестнице; громче всех раздавался веселый голос Дженнифер:
— Представляешь, Билл боится, что я рожу в самолете! Я говорю ему, что это вряд ли, но он просто с ума сходит от беспокойства! Он думает, что ты…
Она замолкла с открытым ртом, увидев выходящую из кухни Кортни.
— Здравствуйте, Дженнифер, — улыбнулась Кортни.
— Ой! Здравствуйте, Кортни! Вы летите с нами? — Тут она заметила, во что одета Кортни, и
