– Между прочим, это любил повторять Шамун.
– Простите. Не думаю, что вы согласитесь, но все же рискну предложить вам заместителя из моих людей.
– Конечно, не соглашусь.
– Подумайте!
– Нет, Паркинс. Может, мы и кажемся слабоватыми для исполинов, но все же сможем защитить наше посольство. – Он похлопал водителя по плечу. – Здесь налево, пожалуйста.
Тяжелый «ровер» свернул налево – туда, где жили Френчи.
– Четвертый дом слева, с черной дверью, – сказал Нед.
Машина остановилась.
– Есть еще время поспать? – полюбопытствовал Паркинс.
– Нет. Душ, побриться, сменить одежду, выпить кофе.
– Ну, тогда пока. Возьмите. – Паркинс дал ему карточку с двумя телефонными номерами. – Весь день меня можно найти по одному из них.
Нед взглянул на его лицо, похожее на Панча. Загибающийся книзу нос все никак не мог достать до выступающего вперед подбородка.
– Спасибо, Питер.
Он вышел из машины. Поднимаясь по ступенькам к своей двери, Нед сообразил, что никогда прежде не называл старика иначе как «мистер Паркинс».
Холодный душ освежил его. Он знал, что Лаверн в постели и притворяется, что спит.
Он был уверен, что она стояла у окна, когда полицейский «ровер» высадил его. Кроме первых лет работы в военной разведке, когда он частенько отсутствовал, эта ночь за долгие годы была первой не проведенной в постели с Лаверн. И по печальной иронии судьбы он именно в эту ночь имел стопроцентное алиби.
Побрившись, он зашел в спальню. Маленькие часы на тумбочке у кровати показывали 7.32. Это была современная модель, с красными светящимися цифрами. Никакого шелеста, напоминавшего о скоротечности жизни, как у часов Джейн.
Бедняга Шамун! Машину сбросили с дороги, его убили. Почти и не пытались изобразить аварию. Будто им безразлично было, догадаются, что это убийство, или нет. И все же, когда убивают шпиона, пресса хочет получить достоверную версию. Авария вполне подходит для этого.
Нед решил, что сегодня в первой половине дня, по крайней мере, до прибытия гостей, ему надо быть в парадной форме. Вид человека в форме действует успокаивающе, да и солдатами будет проще командовать. Около часа дня он переоденется в темно-серый костюм, который он аккуратно уложил в атташе-кейс.
Комната была слабо освещена, но он заметил, что Лаверн тоже собирает вещи. В углу стояли открытыми два больших чемодана, наполовину заполненных ее летней одеждой. Казалось, она забрала все свои вещи, уложив даже свой знаменитый набор из двух «уэбли». Нед не был уверен, что ей удастся пройти осмотр в аэропорту.
Это был коллекционный набор. «Уэбли» выпустила всего сто пар этих облегченных плоских пистолетов калибра 0.32 для американских диверсантов, которых забрасывали в тыл врага во время Второй мировой войны. Они отличались тем преимуществом, что их можно было легко спрятать на теле. Набор подарил дочери к свадьбе генерал Криковский. Прекрасный подарок девушке, отправляющейся в свадебное путешествие!
Он знал, что для вывоза оружия из Англии нужно письменное разрешение. Нед повернулся к кровати и увидел, что Лаверн сидит и наблюдает за ним.
– Доброе утро, Восс.
– Еще одна короткая передышка? – спросила она. Глаза воспаленные, будто она не спала всю ночь. – Принял душ, побрился и ушел?
– Восс! Этой ночью убили Шамуна.
Ее светлые глаза расширились.
– Господи! Кто?
– Думаю, что знаю. Я даже видел этого человека. Меня предупредили насчет него, но источник был ненадежным.
– Кто тебя предупредил?
– КГБ.
– Потому ты и допустил это убийство? – Она широко раскрыла рот, словно собираясь закричать, но тут же сжала губы. За двадцать лет он не рассказывал ей ничего подобного. Это было категорически запрещено. Смерть Шамуна здорово выбила его из колеи.
– Слушай, мне придется весь день работать без Шамуна. Ты сможешь добраться в Уинфилд сама?
– Конечно.
– Сотрудники посольства должны быть там между десятью тридцатью и одиннадцатью, но это не относится к их женам. Так что смотри сама, как тебе удобней. Гостей ожидаем к часу.
– Хорошо. Нед?
– Что? – Он уже выходил из комнаты. А ведь она права, я с ней общаюсь по принципу «ударил и убежал». Нед остановился и обернулся к ней. – Да? – спросил он.
– Не забудь позвонить его родителям.
– Я пошлю телеграмму. И позвоню позже, после приема.
– Да, так будет лучше. А что ты им скажешь?
– Погиб при исполнении служебных обязанностей. Пожертвовал собой… Я не знаю.
– Но такое можно оправдать, только когда воюют, – сказала она.
– Тебе было бы намного проще, если бы мы воевали.
– Так почему же ты не признаешь, что так оно и есть, черт побери!
– Потому что войны нет, Восс. Единственная надежда – помнить об этом. Самая большая опасность в том, что безмозглые патриоты могут не выдержать нажима и потребовать снарядов.
Она вскочила с кровати и встала посредине комнаты в позицию борца, слегка расставив ноги.
– А если предположить, что это случится, Нед? – спросила она. – Что ты тогда будешь делать? Отправишься к своим приятелям из КГБ?
– Если это произойдет, – сказал он, притворяясь спокойным, – если политики все же вовлекут нас в войну, я умру рядом со всеми остальными. Не глупи, Восс. Ты начинаешь вести себя, как твой отец, а ведь ты к нему еще не приехала. Для чего тебе в Штатах нужны «уэбли»?
– Если ты об этом спрашиваешь, значит, все равно не поймешь ответа, – сказала она ему насмешливо. – Улицы там переполнены преступниками. – Воры, насильники, террористы, саботажники, беглые преступники и всякий другой мусор. И ты еще спрашиваешь, зачем мне там нужно оружие?
– Но здесь-то ты не ходишь вооруженная, как все эти бездельники-недоучки.
– О… заткнись.
– У тебя есть документы и разрешение на провоз «уэбли»?
– Конечно. – Они стояли друг против друга, как каратисты, пытаясь предугадать следующий ход. Наконец Лаверн немного успокоилась и провела рукой по своим прекрасным светлым кудрям. – Нед, – снова спросила она, – что ты скажешь его родителям?
Нед глубоко вздохнул.
– Солгу, – ответил он и вышел.
Без десяти восемь утра в воскресенье четвертого июля небольшой «рено 5-TS» притормозил, въехав на кольцевой внутренний проезд в Риджент-парке. Американский полковник, сидевший за рулем, заметил, что контрольные посты для транспорта, который направлялся в Уинфилд, еще не выставлены.
Американский флаг мирно трепетал на флагштоке за воротами, отчасти скрытый зеленью деревьев. С самого восхода день был яркий и солнечный. Нед притормозил и свернул налево, к главным ворогам. Его тут
