С чисто женским любопытством глядела Эдит на сверкавшие разноцветными огнями драгоценности. Они были в старомодной оправе, но это придавало им еще большую прелесть.
Даже Джек Франкфорт, не испытывавший обычно интереса к драгоценным камням, проникся красотой этой коллекции.
— Право, сэр, — сказал он, — эти драгоценности должны стоить не менее ста тысяч фунтов!
— Больше, — сказал генерал. — Вот в этом отделении я храню жемчуг. — И он вытащил жемчужное ожерелье. — Здесь одного только жемчуга на двести тысяч фунтов!
— И все это в шкафу стоимостью тридцать фунтов, — неосторожно заметил Джек.
Старик набросился на него.
— В шкафу стоимостью шестьдесят фунтов! — рявкнул он. — Разве я вам не сказал об этом? — Он сложил драгоценности обратно в шкаф и продолжал: — Шестьдесят фунтов запросил этот лондонский торгаш. Явился в сюртуке, в лаковых башмаках и при цилиндре. По внешнему виду его можно было принять за джентльмена.
Джек внимательно осмотрел шкаф. Он кое-что смыслил в подобных вещах.
— Я никак не пойму, каким образом мог он вам продать этот шкаф за такую поразительно низкую цену, — сказал он. — Этот шкаф стоит на самом деле никак не меньше двухсот фунтов.
— Что?! — воскликнул изумленный старик.
Джек кивнул.
— Я вспомнил о том, что у нас в конторе имеется такой же шкаф и мы заплатили за него двести двадцать фунтов, — сказал он.
— А он запросил только шестьдесят…
— Вот это и удивляет меня. Можно мне взглянуть на внутреннее устройство шкафа?
Генерал снова отпер шкаф, и Джек осмотрел механизм. Шкаф был совершенно новым.
— Не понимаю, каким образом мог он запросить с вас только шестьдесят фунтов. Я полагаю, что вам немало пришлось поторговаться, прежде чем он уступил вам его за тридцать фунтов, — сказал он.
— О да! — самодовольно заметил генерал. — Кстати, сегодня вечером я ожидаю еще одного гостя, — сказал он. — Это врач из Йоркшира… Его зовут Беркли Сеймур. Вы знакомы с ним?
Джек не знал его, а Эдит вспомнила:
— Да, я его знаю. Нас недавно знакомили…
— Он изрядный болван, — сказал генерал, применяя свое обычное деление людей на две категории.
Эдит не могла удержаться от улыбки.
— Я слышала, генерал, — сказала она, — что вы делите людей на две категории — на болванов и на мошенников. Любопытно было бы знать, к какой категории вы относите меня?
Старик нахмурил брови и взглянул на Эдит.
— Я думаю, что для вас придется учредить еще одну категорию, — сказал он, — хотя большинство женщин — дуры.
— Неужели? — улыбнулась Эдит.
— Разумеется, дуры, — подтвердил генерал. — Если бы они не были дурами, разве я остался бы холостяком?.. Скажите, а ваш муж знаком с доктором?
Эдит покачала головой.
— Кажется, нет, — ответила она. — Как-то они должны были встретиться у нас за обедом, но Гилберту что-то помешало остаться.
— А мне кажется, что он знает этого доктора, — заявил генерал. — Я неоднократно беседовал о нем с Гилбертом. Гилберт вам разве никогда не рассказывал об этой встрече?
Молодая женщина ответила отрицательно.
— Неблагодарный черт! — проворчал неизвестно почему генерал.
В это мгновение в комнату вошел один из слуг и подал генералу телеграмму.
— Что такое? — мрачно осведомился генерал и нацепил на нос пенсне.
— Телеграмма, сэр, — ответил слуга.
— Я вижу, что это телеграмма! Осел! — ответил старик. — Когда она прибыла?
— Несколько минут назад, сэр.
— Кто доставил ее?
— Почтальон, сэр, — ответил невозмутимый слуга.
— Почему ты сразу не доложил мне об этом? — продолжал ворчать сэр Джон, а Эдит с трудом сдерживала улыбку.
Затем генерал медленно распечатал телеграмму и ознакомился с ее содержанием.
— Что это значит? — недоуменно спросил он и протянул телеграмму Эдит.
Эдит прочла:
«Немедленно убери стендертоновские бриллианты из несгораемого шкафа и сдай их на хранение в банк. Если это невозможно, вызови вооруженную охрану. Гилберт Стендертон».
Глава 15.
РАССКАЗ ДОКТОРА
Генерал вторично перечитал телеграмму. Несмотря на свои эксцентрические манеры, он был умным и толковым человеком.
— Что все это значит? — спросил он. — И где Гилберт? Он сам отправил эту телеграмму?
Он внимательно осмотрел телеграфный бланк. Телеграмма была подана в Лондоне в 6 часов 35 минут пополудни…
Генерал обедал поздно — лишь в половине девятого удар гонга известил Эдит о том, что пора выйти к обеду.
Она была очень озабочена происшедшим и никак не могла понять, что означала эта телеграмма. Если бы она знала, что произошло в этот день, то она удивилась бы не тому, что в телеграмме просили убрать драгоценности, а тому обстоятельству, что она вообще была отослана…
Генерал принял телеграмму всерьез, но не настолько серьезно, чтобы изъять драгоценности из несгораемого шкафа. Он ограничился тем, что вторично убедился в сохранности драгоценностей, а затем вызвал в библиотечную комнату, где стоял шкаф, своего слугу и строго-настрого приказал ему не покидать помещения.
В столовой Эдит встретилась с вновь прибывшим гостем. Это был доктор Беркли Сеймур.
— Как поживаете, доктор? — спросила она. — Надеюсь, вы помните, что я имела удовольствие недавно познакомиться с вами у моей матери?
— Как же, конечно, я узнаю вас, — ответил доктор.
Доктор был высоким худощавым человеком с седой бородкой и высоким лбом.
Он производил впечатление очень рассеянного человека, занятого своими мыслями и не прислушивающегося к словам своих собеседников.
— Ваша мать — чудесная женщина, — заявил доктор.
Обед прошел в довольно напряженной обстановке по причине повышенной нервозности старого генерала. Трижды в течение обеда посылал он слуг в библиотеку, как он выразился, проверить посты.
— Я не знаю, как мне следует относиться ко всей этой истории… Может, Гилберт решил разыграть меня? — произнес он хмуро.
Затем он обратился к Эдит.
— Он не проявлял в последнее время склонности к мистификациям?
Эдит улыбнулась.
— Это менее всего свойственно Гилберту, — сказала она.
— Но разве вы не находите странным, что он послал подобную телеграмму? — продолжал генерал. — Я не знаю, что следует мне предпринять. Я мог бы вызвать полицейского, но местные полицейские — круглые дураки. Я, кажется, сам расположусь на ночлег в библиотеке…
После обеда общество перешло в гостиную.
— Я знаю, что нам делать, — сказал сэр Джон. — Мы все перейдем в библиотеку! Это очень уютная комната. Надеюсь, вы ничего не будете иметь против того, что мы закурим?
