своих агентов проверить его и установить подлинное положение вещей. И если оказывалось, что материал соответствовал истине, то следовало любезное, но настойчивое письмо, и жертва должна была нести свою дань.
Этот жестокий и беспощадный человек похищал у людей не только их средства, не только брал у них деньги, но порой разрушал и их счастье. В Скотленд-Ярде было зарегистрировано несколько случаев самоубийств, вызванных письмами Феллока.
Контора и редакция этой маленькой газетки помещалась в одном из верхних этажей здания на Флит- стрит. Весь персонал сводился к одному человеку, на обязанности которого лежал прием корреспонденции. Потом корреспонденция следовала на хранение на одном из лондонских вокзалов, а час спустя за ней являлся посыльный для того, чтобы взять ее и снова сдать на хранение на другом вокзале. Лишь после этих предосторожностей попадала она в руки человека, издававшего газету.
Обычно каждая почта приносила с собой несколько писем, открывавших возможность шантажировать. Феллок неизменно печатал в одной из газет анонс, обещая всем своим корреспондентам вознаграждение в размере пяти гиней за сообщение. И действительно он выплачивал еженедельно до тысячи фунтов гонорара своим осведомителям, что в достаточной степени характеризовало человеческую природу.
Фаррингтон не ошибся в своем выборе. Полтаво оказался способным учеником — он был хитер и ловок: сидя за запертой дверью, он мастерски справлялся с разбором корреспонденции.
Полтаво же полагал, что если он искусно сыграет свою роль, то будущее его обеспечено. Угрызений совести он не испытывал и был доволен своим положением и своей деятельностью. В дальнейшем его деятельность сулила еще большие барыши. Фаррингтон, во время его пребывания в Таинственном Доме, указал ему на необходимость не упускать из виду ни одной мелочи.
— Если вы имеете возможность выжать из простолюдина хотя бы пять шиллингов, то и в этом случае вы не вправе упустить этот шанс. Мы не можем пренебрегать ни одной возможностью заработка.
Поэтому Полтаво разбирал почту с равным ко всем письмам интересом, систематизируя каждое сообщение. При этом он их сортировал, откладывая в левое отделение стола письма, предназначавшиеся для опубликования в газете, а вправо клал письма, которые будут использованы для дальнейшей «обработки» упомянутых в них лиц.
Неожиданно он прервал работу и, возведя глаза к потолку, прошептал:
— Так значит, она должна в течение недели выйти замуж за Франка Доутона.
Фаррингтон настаивал на проведении своего плана, и Полтаво должен был покориться его воле.
— Я, видно, утратил самообладание. Неужели я соглашусь отказаться от этой чудесной девушки, к тому же Обладающей большим состоянием? — И он улыбнулся. — Нет, мой друг, я полагаю, что вы зашли в своих намерениях слишком далеко. Эрнесто, ты должен принять быстрое решение, тебе нельзя терять времени.
Зазвучал телефон. Полтаво поднес к уху слуховую трубку.
— Алло! — воскликнул он и, узнав голос, заговорил вежливо и предупредительно.
— Не могли бы вы завтра прийти ко мне? — спросила Дорис.
— Если вам угодно, я могу явиться к вам и сейчас.
Девушка в нерешительности колебалась.
— Я была бы очень рада, если бы вы навестили меня. Я в большом волнении.
— Надеюсь, ничего серьезного не произошло? — осторожно осведомился Полтаво.
— Я получила письмо, — многозначительно сказала Дорис.
— Понимаю. Кто-то хочет, чтобы вы решились на шаг, противоречащий вашим желаниям.
— Этого я не могу вам сказать, — ответила девушка. — Я совершенно растерялась, не могу разобраться во всем происходящем. Вы знаете содержание письма?
— Да. Я сам был несчастным подателем сего послания.
— Что вы скажете об этом? — спросила она после некоторой паузы.
— Вам ведь известно мое мнение, — ответил Полтаво. — Неужели вы ожидаете, что я присоединяюсь к этому пожеланию?
Решительность его тона напугала девушку, и она с трудом овладела собой.
— Приходите ко мне завтра, — сказала она. — Я хочу посоветоваться с вами.
— Я сейчас приду к вам.
— Не лучше ли будет, если вы…
— Нет, нет, я сейчас буду у вас. — И Полтаво повесил трубку.
В нем снова вспыхнуло возмущение против его властелина, и он позабыл о том, что пришлось ему пережить в Таинственном Доме. Проснулся инстинкт дикого зверя, почувствовавшего, что добыча ускользает от него.
Вскоре он находился в обществе Дорис Грей. Она была бледна и взволнованна, темные тени легли у нее под глазами. Все говорило о том, что ей на долю выпали бессонные ночи.
— Право, я не знаю, что мне предпринять, — сказала девушка. — Я очень симпатизирую Франку. Я полагаю, что с вами я могу быть вполне откровенной, граф Полтаво?
— Вы можете во всем довериться мне, — ответил Полтаво.
— И все же я не могу сказать, что люблю его и готова за него выйти замуж.
— А чего ради вы хотите сделать его своим избранником?
— Как я могу ослушаться, — ответила девушка и протянула Полтаво письмо.
Улыбаясь, он взял письмо и направился с ним к камину. Бросив письмо в огонь, он пошутил:
— Мне кажется, вы нарушаете предписанные вам меры предосторожности.
Что-то неуловимое в его манере говорить и во всем его поведении отталкивало девушку.
— Послушайте, — продолжал Полтаво со своей обычной улыбкой: — Пусть это вас не заботит. Поступайте так, как вам хочется, и позвольте мне урегулировать это дело с Фаррингтоном. Он очень упрямый и честолюбивый человек. Возможно, что у него имеются какие-нибудь скрытые причины, заставляющие его желать этого брака. Я постараюсь подробно все выяснить. А вы больше не думайте о том, что тяготит вас.
— Боюсь, что это выше моих сил. Если бы я не получила второго письма от моего опекуна! Я боюсь, что своим непослушанием я могу повредить ему. — Дорис в отчаянии заломила руки. — Чем я могу помочь ему, выйдя замуж за Франка Доутона? Как я могу его спасти? Не можете ли вы мне объяснить это?
Полтаво покачал головой.
— Вы уже поставили обо всем в известность мистера Доутона?
— Да, я написала ему, — ответила девушка. — Не хотите ли прочесть копию моего письма? — добавила она после некоторых колебаний.
— Я охотно прочту ваше письмо, — ответил Полтаво.
Она протянула ему листок бумаги.
«Дорогой Франк, — прочел он, — некоторые причины, которые я не вправе разглашать, требуют, чтобы наша свадьба, на которой настаивает мой дядя, состоялась в течение ближайшей недели. Вы знаете мое отношение к вам. Вы знаете, что я не люблю вас и что по своей воле я бы не вышла за вас замуж. Но я принуждена поступить против моего желания. Мне очень тяжело писать вам об этом, но я знаю, что вы великодушны и добры, я знаю, что вы поймете, что меня побудило откровенно написать вам обо всем».
Полтаво положил письмо на стол. Не говоря ни слова, он зашагал по комнате и внезапно остановился перед девушкой.
— Мадонна! — произнес он с мягким акцентом южанина (свою молодость Полтаво провел в Италии). — Если бы я был на месте Франка Доутона, вы бы также колебались?
Дорис удивленно взглянула на него, и он понял, что совершил ошибку. Он спутал ее доверие с более сильным и значительным чувством. В это мгновение он прочел в ее взгляде, что скорее она отдала бы предпочтение Франку.
Он поднял руку, желая, чтобы она не продолжала разговор.
