Фан-клуб

большей степени начинают походить на отношения брата с сестрой или на что-то в этом роде. А если к этому добавить надоевшую и опостылевшую работу с маленькой надеждой на улучшение, то мужчина становится все более разочарованным и деморализованным. Ему почти не остается выбора. У него нет возможности разнообразить свою жизнь. Он лишен надежды, и это приводит в отчаяние…

Шивли казался озадаченным:

— Знаешь, Лео, если позволишь называть тебя по имени, я никогда не был женат и не слишком разбираюсь в этих тонкостях. Но я не понимаю, почему бы тебе не перехватывать время от времени кусочек на стороне. Просто для разнообразия, чтобы веселее жилось. Многие женатые ребята из тех, кого я знаю, так и делают.

Бруннер пожал плечами:

— Это не для каждого, Кайл. Мы не похожи по характеру и не одинаково привлекательны для женщин. Мне, например, очень трудно обманывать. Возможно, не позволяет совесть.

— Хочешь сказать, ты ни единого разочка не обманул свою старушку? — осклабился Шивли.

Бруннер поднял салфетку и помедлил с ответом. Наконец, он отложил ее в сторону и заговорил:

— Что ж, поскольку мы говорим откровенно, я… я дважды изменял Тельме, за все время нашего брака. В первый раз, в общем-то, это получилось случайно и моей вины здесь не было. Лет десять назад у меня была симпатичная молоденькая секретарша и как-то мы работали допоздна. Это было в сезон сбора налогов и нагрузка в такое время громадная. Мы кончили за полночь и она сказала: «Уже начался завтрашний день и сегодня мой день рождения. Я захватила бутылку. Надеюсь, вы отпразднуете его со мной». И так, мы выпили. Боюсь, я здорово напился. Я только помню, что мы очутились на кушетке и ее… платье было задрано и я делал это с ней. Это было невероятно. Все произошло лишь один раз, и вскоре она ушла от меня на более высокооплачиваемую работу.

Бруннер смолк и, вспыхнув, поглядел на остальных.

— Кажется, это звучит не слишком убедительно. Второй случай произошел в прошлом году — в общем, я наткнулся на одну из этих ужасно бесстыдных газет. Вы знаете, о чем я говорю?

— Читаю их каждую неделю, — отозвался Мэлон.

— Так вот, для меня это было в новинку. Эти объявления. Массажные салоны и прочее. В одном из объявлений говорилось об ателье на Мелроз-авеню, где вы можете пофотографировать нескольких прекрасных девушек в обнаженном виде, если таково ваше хобби. Поскольку моим хобби действительно является съемка «полароидом», однажды вечером, когда Тельма уехала из города к больной родственнице, я взял свою фотокамеру и отправился по адресу в объявлении. Там я заплатил и меня провели в уединенную комнату с симпатичной моделью. Ей было не более двадцати и она была очень деловита. Она сняла платье, вместе с трусиками, легла на ковер и спросила у меня, какая поза мне нужна. Я был поражен и слишком… возбужден, чтобы установить свой «полароид». Она увидела происходящее и была со мной очень мила. «Идите сюда и прилягте со мной. Ведь вы не за фотографиями сюда пришли?» — спросила она и я сделал то, что она мне сказала. Затем она расстегнула мне брюки, легла на меня и мы сделали это. Я… это довольно запоминающийся опыт. Рискну показаться наивным, но я никогда еще не делал этого таким способом, то есть в обратной позиции. Очень возбуждающе.

— Если вы получили такое удовольствие, почему не вернулись туда еще разок? — спросил Мэлон.

— Не знаю. Наверно, мне было стыдно, — мужчина в моем возрасте, к тому же женатый, не должен вести себя подобным образом.

Шивли проглотил остаток виски.

— Ну а я мыслю по-другому, Лео. Я не могу обходиться без баб. Для кого ты себя бережешь? Ну разве тебе не хочется пойти и развлечься?

Бруннер с жаром закивал.

— У меня определенно есть сильное стремление к подобным удовольствиям. Но, как видно, меня сдерживают некоторые факторы. Одно дело испытывать желания, а другое — действовать сообразно с ними. Видимо, так уж меня воспитали в такое время, когда секс считался чем-то постыдным и добродетелью мужчин почиталось воздержание или, скорее, верность. В этом смысле, я — жертва моего прошлого. И многие мужчины моего возраста также. Более того, меня всегда беспокоило, что женщины могут не захотеть меня и даже посмеяться надо мной. Но желание — да, Кайл, желание у меня есть.

— Пожалуй, мне в некотором роде полегче, — заметил Йост. — Я говорю о специфике своей работы. Я всегда наношу визиты перспективным клиентам. Среди них есть разведенные дамы или молодые вдовы. Время от времени я «забиваю голы». Меня приглашают соединить дело с удовольствием. Неплохо. — Он рассмеялся. — Да, были и незабываемые минуты. Но скажу вам честно, иногда все это усложняется. Например, они желают встречаться с тобой регулярно, а это нелегко для женатого. Говоря откровенно, ребята, я предпочитаю работать чисто. Плати, получай и уходи…

— Вы говорите о проститутках и девицах по вызову? — уточнил Мэлон.

— Разумеется, мой друг. Кое в чем мне везет. Я посещаю как минимум один, а то и два симпозиума по страхованию в год. Государственные и национальные. В прошлом году один из них проходил в гостинице Фонтенбло, в Майами-Бич. Местечко изобиловало «самородками». Была там одна шлюха, классическая кубинская красотка лет под тридцать, я подцепил ее в Пудл-баре. Сотня за всю ночь. Но ради таких ночей и стоит жить. Все остальное — жалкое прозябание.

— Каждому свое, Говард, — состроил гримасу Шивли. — Я не возражаю, чтобы каждый снабжал себя как может. Но что касается меня — я против того, чтобы за это платить. К чему платить, когда вокруг «норки», которые просто умоляют об этом. Как по-твоему, Мэлон? В роли нашего председателя ты не слишком общителен. Дают ли девчонки писателю?

— О да, — сказал Мэлон. — Похоже, женщин интересуют созидательные натуры. Когда я в настроении, проблем с тем, чтобы найти кого-то на время, у меня нет. Вообще-то…

— А что ты написал? — перебил его Йост. — Я случайно не читал твоих книг?

Мэлон застенчиво улыбнулся:

— Вряд ли. Я не опубликовал ничего значительного: ни книг, ни рассказов в популярных изданиях. До сих пор мои работы появлялись только в маленьких ежеквартальных журналах. Они расплачиваются престижем, но престиж на хлеб не намажешь. Поэтому я вынужден подрабатывать на стороне, пока однажды не прославлюсь по-настоящему.

— А кем ты подрабатываешь? — осведомился Бруннер.

— Я не слишком разборчив. Меня удовлетворяет любая работа, дающая хлеб и возможность писать. Я начинал подменным учителем в начальной школе, но это отнимало слишком много времени, да и платили мало. Около года я был продавцом женской обуви в универмаге. Но мне надоело заглядывать дамам под юбки.

— А ты, парень, случаем, не чудик? — спросил Шивли.

Мэлон улыбнулся:

— Нет, я вполне обычен. В общем, последний год я работаю неполную неделю кладовщиком в супермаркете на Олимпике. Чисто механическая работа, совершенно не требующая сосредоточенности. Поэтому она дает мне массу времени для обдумывания сюжетов и заработок. И, кстати, на этой работе прекрасно можно знакомиться с одинокими девушками, живущими по соседству. Они довольно охотно идут навстречу развлечениям, как говорит Кайл Шивли. Нынче все они феминистки и агрессивны, как мужчины. Просто подходят и предлагают: «Как насчет этого парень?» Вот и все.

— Так как насчет этого, парни? — повторил Шивли.

— Что это значит?

— То и значит. Не пора ли заняться делом, ради которого мы согласились собраться сегодня вместе? Знаешь, малыш, болтовня о былых победах — дело прошлое. Я давно уже обнаружил, что переспать с девчонками три-четыре раза в неделю — невелик подвиг. Я заучил свой главный урок: девчонки хотят этого так же сильно, как парни. Если ты не слишком разборчив (я — нет), то дело всегда движется и все они рады услужить. Но я не за тем пришел сюда сегодня вечером. Ты знаешь, зачем я пришел?

— Догадываюсь, — ровно ответил Мэлон.

— Не для того, чтобы обсуждать типы бабенок. Взять этих страдающих по сексу «бимбо» на заправочной станции: сегодня это секретарша, завтра официантка или продавщица — все это обычный