задачку предоставили мне. Признаюсь, Маргарет оказалась в выгодных условиях, получив более вкусное задание. Как-никак Андре Вирон. Возможно, наш будущий Стависки, не так ли? Что ж, вчера Маргарет сдала мне свою статью. У меня было такое ощущение, будто я читаю какой-то убогий рекламный пресс-релиз. И знаю, что могла написать лучше, писала ведь раньше. Так в чем же дело? Ведь с Вироном она возится давно, бог знает сколько времени прошло. Поначалу она, конечно, скрытничала, но я припер ее к стене, взял, так сказать, за самое дорогое. И она в конце концов раскололась. Оказывается, историю она рассказала, да только не до конца. Подобралась она к Вирону очень близко, а если точнее, то забралась к нему в постель. Накопила много материала, но вот незадача: влюбилась в этого ублюдка и не хотела ему навредить. Мечтала сохранить с ним нежные отношения. Одним словом, не могла она дать мне то, что надо. Не могла и не хотела. Я, конечно, взгрел ее как следует. Сказал, что она ведет себя крайне непрофессионально. Новость для нас всегда на первом месте, а уж потом все остальное. В общем, если будет запираться и придерживать материал, то вылетит с работы. Делиться она не захотела. Ну, я и дал ей пинка, хоть и жаль было. Задница у нее была очень даже симпатичная, да и писала она. складно. Но репортером была не таким, какой мне нужен. — Помолчав, Траск заговорил снова: — А вот ты — репортер в самый раз. Профессионал. Так что будет тебе и работа, и повышение жалованья. Да что там говорить, ты все равно ее обскакала бы с той историей, которую только что выдала. Разве я не прав?
Он услышал, как Лиз плачет на другом конце провода.
— Спасибо, босс, — всхлипнула она.
— Да ладно уж, чудо-женщина. Возвращайся. Чтоб завтра в девять утра была на рабочем месте. Не опаздывать и работать на совесть. Примадонн не держим.
Совершив рейс Париж — Москва, пассажирский лайнер «Аэрофлота» мягко приземлился в аэропорту Внуково и долго полз по летному полю, пока не подрулил к дальнему концу терминала. Через громкоговоритель прозвучало объявление о посадке. Сергей Тиханов, чисто выбритый, расстегнул ремень безопасности, взял ручную кладь и первым встал в проходе, приготовившись к выходу.
Стоя, он на короткое время оживил в памяти подробности бегства из Лурда. Это было приключение не для слабонервных. Покинув бездыханное тело Жизели Дюпре, он впал в панику, что его могли заметить. Затем пришлось поволноваться, перед тем как съехать из отеля в Лурде: найдется ли место на ближайший рейс в Париж? Однако и на сей раз удача была на его стороне. Все валом валили в Лурд, а оттуда мало кто уезжал, так что с заказом билета не возникло никаких трудностей. В аэропорту, куда он прибыл задолго до отправки рейса, его начали терзать страхи, не доберется ли полиция до Сэмюэла Толли, прежде чем тот успеет подняться в воздух.
Но и здесь обошлось без всяких проблем. Довольно скоро он оказался на борту самолета авиакомпании «Эр Интер», а через час с четвертью благополучно приземлился в Орли. Первым делом, даже не заскочив в туалет, он позвонил в советское посольство, представился и велел прислать за собой машину. Сразу после этого направился в туалет, заперся в кабинке, отклеил и выбросил эти проклятые лурдские усы, а затем долго отмывал усталое лицо, до тех пор пока Толли не исчез окончательно и бесповоротно, а знаменитый Сергей Тиханов вновь занял свое законное место.
В советском посольстве Тиханов засел на два дня, чтобы составить список встреч и мероприятий. На второй день он узнал две вещи. При чтении газеты «Франс суар» ему попалась на глаза краткая заметка, присланная из Лурда. Святая неделя оказалась омрачена случаем насилия. Впрочем, ничего особенно важного. Хорошо известная согражданам местная жительница, гид турагентства Жизель Дюпре была найдена задушенной в квартире своей подруги. Банальное убийство. Подозреваемые отсутствуют. Ага, значит, подозреваемых не оказалось. Да и откуда им взяться? Ведь Сэмюэла Толли больше нет. Тремя часами позже Тиханову пришла вторая весть. Премьер Скрябин скончался, не выходя из комы. В Политбюро обсуждается вопрос о преемнике. Затем последовал звонок из Москвы от председателя КГБ генерала Косова, который посоветовал как можно скорее завершить дела и вылететь в Москву не позднее следующего дня.
И вот Тиханов во Внуково, московском аэропорту для важных персон.
Он вышел из самолета, испытывая приступ боли. Нет, ему не удалось победить мышечную дистрофию, не удалось стать полноправным хозяином собственного тела. Но нет никаких сомнений в том, что он возвращается хозяином Союза Советских Социалистических Республик. Ему гарантированы еще два- три года нахождения у руля своей страны и в числе мировых лидеров.
Сходя по трапу, он заметил, что челядь, которая вскоре должна была стать его личной челядью и выполнять только его волю, позаботилась к его прибытию раскатать перед ним красный ковер. Вот они сгрудились у подножия трапа — им не терпелось поприветствовать его.
Он оказался в окружении людей, которые буквально источали приветливость. К нему лезли с поцелуями генерал Косов, эта скотина, от которой вечно воняет чесноком, и старый друг Алексей Исаков, постоянный представитель Советского Союза при ООН. Несколько офицеров КГБ с готовностью пожимали ему руку.
В здании терминала тоже царила суматоха. Простые пассажиры расступились, но таращились со стороны, стараясь лучше разглядеть его. Тиханов устроился на роскошном заднем сиденье черного лимузина «Чайка». Они тут же двинулись в путь. Спереди и сзади их сопровождали белые машины службы безопасности. Они ехали в Кремль — туда, где Тиханову предстоит обрести всю полноту власти.
За те полчаса, что они провели в машине, Косов несколько раз успел налить водки всем троим. Размахивая бутылкой, которую достал из бара возле заднего сиденья, он без устали травил похабные анекдоты про балерин. Старание шефа КГБ Тиханов вознаградил несколькими сдержанными смешками, но думалось ему только об одном — о своем предстоящем премьерстве и вообще о ближайшем будущем. Один раз ему удалось ввернуть в разговор вопрос на эту тему. Косов, явно не настроенный говорить о политике и делах, отделался несколькими фразами:
— Политбюро весь день совещается по этому вопросу. Обещают принять решение к вечеру. Хотя дело-то решенное.
Тиханову после этих слов полегчало, и он с удовольствием выпил еще одну стопку. Так легче было вынести скучные россказни генерала Косова, которым, казалось, не будет конца. В голову пришла мысль: «Неужели придется терпеть общество этого придурка и после того, как я стану главой правительства? Не исключено, что Косова придется заменить. Ну ладно, посмотрим».
Лимузин вдруг замедлил ход, а потом и вовсе затормозил. Это вывело Тиханова из задумчивости. Неужели остановились на красный свет? Еще больше удивило то, что лимузин припарковался на обочине у белого кирпичного здания без каких-либо табличек или вывесок. И это непонятное здание было расположено на какой-то московской окраине.
Косов распахнул дверь машины:
— Пойдем, посол Исаков. И ты, Сергей. Прогуляйся тут, оглядись. Министр внутренних дел попросил меня заглянуть сюда по пути — доделать кое-какие делишки. А потом можно будет ехать дальше в Кремль.
Тиханов послушно зашагал следом за Косовым сквозь стеклянные двери. Приближаясь к входу, он заметил высокую белую стену с колючей проволокой наверху. Она охватывала дом со всех сторон. На ее дальнем конце маячила фигура часового с автоматом.
Ему еще никогда не доводилось видеть, чтобы приемная была обставлена столь скудно: одна лишь деревянная скамья, ни одного стола и еще одна дверь, ведущая дальше, внутрь здания. Тиханов увидел трех человек, которые встали, чтобы приветствовать вошедших. Косов представил их как-то слишком быстро и скомканно. Тиханов смог разобрать лишь звания: директор, подполковник, майор.
Потянув генерала Косова за рукав, Тиханов поинтересовался:
— А что это за место?
— Твой новый дом, — ответил генерал.
Сделав шаг к скамье, Косов поставил на нее атташе-кейс, который принес с собой, и открыл его. Тиханов приблизился к нему и, все еще чувствуя себя хозяином положения, переспросил:
— Что ты сказал?
Не обращая на него внимания, Косов вытащил из кейса большой конверт, а из него — конверт
