делам южно-африканских колоний, просматривая списки Капштадской конной жандармерии. С половины третьего он караулил у дверей «Южного банка». Терпение его уже стало истощаться, как вдруг к дверям банка подкатил таксомотор, из которого вышел майор Джон Ретланд, видный, довольно стройный мужчина с моноклем и подстриженными по-военному усиками. Вид у майора был невозмутимо-самодовольный.
Манфред возвратился ещё до вечера, но Леон ни слова не сказал ему о ночном происшествии. После обеда он поднялся к себе в комнату, вынул из ящика стола автоматический пистолет, смазал затвор и вставил обойму. Затем он положил оружие в карман пальто, взял чемодан и спустился вниз. В передней его встретил Манфред.
— Ты уезжаешь?
— На несколько дней, — сказал Леон, и Манфред, никогда не докучавший расспросами, распахнул перед ним дверь.
Сидя в углу купе первого класса, он увидел в окно проходивших по перрону майора Ретланда и молодую девушку. За ними шёл, к его разочарованию, ещё некто третий — высокий седой мужчина. Очевидно, это был отец девушки. Когда поезд тронулся, она ещё раз промелькнула перед Леоном, махавшая рукой отъезжающему жениху.
Стояла тёмная, туманная ночь. Метеорологические предсказания не сулили ничего хорошего. Когда Леон в полночь сел на пароход, он сразу почувствовал, что предстоит буря. У кассира он ознакомился со списками пассажиров.
Как только пароход вышел из порта, майор Ретланд заперся в своей каюте. Когда помощник кассира заходил к нему для проверки билетов, майор лежал на диване, нахлобучив на глаза шляпу.
Леон, выждав с полчаса пока совсем не стемнело, подошёл к каюте майора и осторожно открыл дверь. Затем он бесшумно вошёл и осветил каюту карманным фонарём. Взяв чемоданы майора, он быстро вынес их на палубу и бросил в море. То же самое он проделал со шляпой майора. Затем он вернулся в каюту и осторожно потряс спящего за плечо.
— Мне нужно поговорить с вами, Коннор, — сказал он шёпотом.
Майор тотчас же проснулся.
— Кто вы?
— Выйдем, нужно поговорить.
Майор последовал за ним на тёмную палубу.
— Куда вы идёте?
Корма парохода, предназначенная для пассажиров второго класса, была совершенно пуста. Палуба тонула во мраке.
— Вы узнаёте меня?
— Понятия не имею, — последовал резкий ответ.
— Моё имя — Гонзалес. А ваше, разумеется, Евгений Коннор. Вы были офицером… Он назвал полк. — В Галлиполи вы перешли на сторону неприятеля, выполняя условия контракта, заключённого с неким амстердамским агентством. Вы были занесены в список убитых, но на самом деле состояли шпиком у турок. Вы ответственны за поражение, которое мы потерпели в Семнском заливе. Не вздумайте лезть за револьвером, иначе я покончу с вами в два счёта!
— Хорошо, — сказал майор, едва переводя дыхание, — что вам нужно?
— Прежде всего мне нужны те деньги, что вы взяли в банке сегодня днём. Я уверен, что мисс Мартен вручила вам чек с бланком-подписью и ещё более уверен в том, что вы не постеснялись его заполнить таким образом, чтобы от её капиталов ничего не осталось.
Коннор зло рассмеялся.
— Давайте сюда деньги! Быстро! — процедил Леон сквозь зубы.
Почувствовав дуло пистолета у живота, Коннор повиновался.
— Надеюсь, вы отдаёте себе отчёт, мистер Гонзалес, что вас ждут большие неприятности? — начал Коннор. — Я полагаю, вы знаете, что у меня за паспорт…
— Паспорт? Если вы имеете в виду золотой значок, то там написано следующее: «Англичанину Коннору разрешается переходить за нашу пограничную линию в любое время дня и ночи, и ему надлежит оказывать всяческое содействие». Подписано начальником Третьей турецкой дивизии…
— Когда я вернусь в Англию, — начал Коннор…
— Вы вовсе не намерены туда возвращаться. Вы женаты. Венчались в Дублине. Очевидно, не впервые. Сколько здесь денег?
— Тысяч тридцать или сорок. Вы напрасно думаете, что мисс Мартен привлечёт меня к судебной…
— Вас никто не привлечёт к судебной ответственности, — глухо произнёс Леон.
Он быстро оглянулся. Вокруг было темно и безлюдно.
— Вы — предатель своего отечества, — продолжал Гонзалес, — вы негодяй, посылавший на верную смерть тысячи своих товарищей…
Грянул выстрел.
Колени Коннора подогнулись, но прежде, чем он успел коснуться палубы, Леон подхватил его и почти без усилий перебросил через борт в тёмное море.
Когда пароход достиг французского берега, стюард вошёл в каюту майора Ретланда, чтобы отнести его багаж, но каюта оказалась пустой. Часто бывает, что пассажиры, не желая платить лишних денег носильщикам, сами выносят свой багаж. Стюард пожал плечами и тут же забыл об этом инциденте.
Что же касается Леона Гонзалеса, то он, остановившись в Брюсселе, отослал по почте, без всякого сопроводительного письма, тридцать четыре тысячи фунтов по адресу мисс Лоис Мартен, а затем возвратился в Лондон.
Манфред встретил его в столовой.
— Хорошо провёл время, Леон? — спросил он друга.
— Великолепно!
