Роз засмеялась.
— А я надеюсь, что этого не произойдет, иначе сегодня вечером я обеднею на весьма значительную сумму.
Роз подошла к «Браконьеру» сзади и негромко постучала в дверь кухни.
— Ты приехала раньше, — сообщил ей Хэл.
— Знаю, но в три часа мне нужно быть в Свенидже, а если я не отправлюсь туда в ближайшее время, то могу опоздать. У тебя есть клиенты?
Он печально улыбнулся.
— Я даже не стал суетиться и открывать двери ресторана.
Роз не стала комментировать его слова.
— Тогда поехали со мной, — тут же предложила она. — Оставь свой ресторан на несколько часов.
Он не сразу принял это предложение.
— А что ты забыла в Свенидже?
Она вручила ему проспект с изображением коттеджа.
— Эта недвижимость у моря продается. Теперь я обязана ее посмотреть, поэтому не отказалась бы от моральной поддержки, или все закончится тем, что я куплю этот дом.
— Может быть, тебе просто не стоит туда ездить?
— Это нужно сделать. У меня договоренность с одним человеком, который оказал мне большую услугу, — расплывчато объяснила журналистка. — Поехали со мной, — уже более настойчиво попросила она. — И всякий раз, когда начнешь понимать, что я согласна на покупку, говори «нет». Меня очень просто убедить приобрести такую вещь. Мне всегда хотелось жить в доме на утесе у самого моря, завести собаку и бродить с ней по берегу.
Он с удивлением взглянул на цену коттеджа.
— Ты можешь позволить себе совершить такую покупку? — не без любопытства спросил Хоксли.
— Что-то вроде того.
— Богатая дамочка, — усмехнулся Хэл. — Очевидно, писать книги — дело выгодное.
— Не очень. Эти деньги мне достались в виде расплаты.
— Расплаты за что? — прищурился Хэл.
— Ну, это уже неважно.
— Кажется, в твоей жизни вообще не происходит ничего важного.
Роз неопределенно пожала плечами.
— Значит, тебе не хочется ехать со мной? Ну что ж, я не очень-то на тебя и рассчитывала. Придется справиться одной. — Внезапно она стала какой-то далекой и очень одинокой.
Хэл бросил беглый взгляд на ресторан и неожиданно схватил свою куртку, висевшую на двери кухни.
— Я еду, — коротко доложил он, — но только клянусь, что ни разу не скажу тебе «нет». Это местечко напоминает рай, а второй совет, который мне в свое время дала мать, звучал так: никогда не становись между женщиной и тем, о чем она мечтает. — Он закрыл дверь и тщательно запер ее.
— А в чем заключался первый ее совет?
Он, между прочим, обхватил Роз за плечи и повел ее к стоянке. «Неужели она действительно так одинока, как выглядит?» — задумался он, и от одной этой мысли ему стало грустно.
— В том, что над счастьем нельзя смеяться.
Роз усмехнулась.
— И как это надо понимать?
— А вот как, женщина: чтобы следовать за своим счастьем, нужно многое взвесить и обдумать. Это начало и конец всего на свете. Если ты не наслаждаешься этой погоней, то в чем тогда заключается смысл твоей жизни?
— Я набираю очки для загробной жизни. Говорят, страдания очищают душу или что-то вроде того.
— Как скажешь, — бодро отозвался Хэл. — Может быть, мы поедем на моей машине? У тебя будет прекрасная возможность проверить свою теорию на практике. — Он подвел ее к старому «Форду-Кортина», отпер дверцу и приоткрыл ее. Дверь протестующее заскрипела.
— Какую теорию? — заинтересовалась Роз, неуклюже пробираясь внутрь салона через полуоткрытую дверь.
— Скоро ты все поймешь сама.
Они подъехали к агентству на полчаса раньше условленного времени. Хэл припарковал машину на стоянке возле моря и потер руки.
— Давай перекусим. Я мечтаю о рыбе с картошкой, просто умираю от голода. Все дело в свежем воздухе, который разжигает аппетит. Мы проехали один продуктовый киоск, он остался ярдах в ста сзади.
Роз, как черепаха, высунула голову из куртки, потрогала пальцами замерзшее лицо и пытливо посмотрела на Хэла.
— Скажи, пожалуйста, у твоей развалюхи есть какие-нибудь удобства?
— Разумеется. — Он ухватился за руль. — Она прекрасно катается, просто в ней не хватает пары стекол в окошках. Ну, ничего, со временем ты к этому привыкнешь.
— Пары стекол! — возмущенно повторила Роз. — Тут вообще нет никаких стекол, кроме лобового. Не удивлюсь, если после такой поездки я заболею воспалением легких.
— Некоторых женщин, как я уже понял, вообще нельзя ничем ублажить. Но, надеюсь, ты не стала бы так жаловаться, если бы я умчал тебя солнечным днем к морю в автомобиле-кабриолете с откинутым верхом. А сейчас ты воротишь нос только потому, что у меня старая модель автомобиля. — Он усмехнулся. — А как же страдания, которыми ты очищаешь себе душу? Выходит, ты зря мне об этом рассказывала, моя девочка.
Роз раскрыла скрипящую дверь, насколько смогла, и выбралась наружу.
— Могу для информации сообщить тебе, что сегодняшний день солнечным никак не назовешь. — Она неуверенно хихикнула. — Как раз наоборот. Скорее, это самый холодный день месяца. И если бы у тебя был кабриолет, я полагаю, мы выкроили бы минутку, чтобы остановиться и все же поднять откидной верх. Между прочим, почему ты не вставишь новые стекла?
Он предложил взять себя под руку, и пара направилась к киоску, торгующему рыбой и картофелем.
— Кто-то разбил их, — небрежно ответил Хэл. — И я не стал ничего предпринимать, потому что не уверен, что то же не повторится еще раз.
Роз потерла кончик носа, чтобы восстановить кровообращение.
— Я полагаю, ты не собираешься бесконечно прощать свои убытки негодяям.
— И что ты предлагаешь?
Роз подумала о деньгах, которые лежали нетронутыми на депозите, как бесполезный груз.
— Мне кажется, я могу вытянуть тебя из твоего болота, — начала она.
Он нахмурился.
— Это что, благотворительность, или ты предлагаешь мне некие переговоры?
— О благотворительности речь не идет, — убедительно произнесла журналистка. — Иначе с моим бухгалтером случится удар.
Он внезапно опустил руку и остановился.
— С какой стати ты станешь давать мне свои деньги? Ты же практически ничего обо мне не знаешь. — Хэл начинал сердиться.
Но Роз только пожала плечами.
— Я уже догадалась о том, что ты глубоко завяз в дерьме, Хэл. Я хочу помочь тебе. Неужели это так ужасно? — Она двинулась дальше.
