– А это так ужасно?
– Конечно. Я сорок лет терпела мать ради наследства. Вы – всего лишь год. Почему я должна у вас что- то выпрашивать?
Действительно, почему? Саре тоже показалось это несправедливым.
– Стоит ли мне приходить сюда еще раз?
– Нет. – Джоанна встала и расправила складки на юбке. – Вы только все испортите.
Сара устало улыбнулась:
– Разве может быть еще хуже?
– О да, – ответила Джоанна, криво усмехнувшись. – Вы можете мне понравиться. – Она махнула в сторону двери. – Выход там.
Детектив Купер стоял и задумчиво смотрел на машину Сары, когда та появилась в дверях.
– Вы считаете, что поступили мудро, доктор Блейкни?
– Вы о чем?
– О походе в логово львицы.
– Джоанна похожа на львицу?
– Это лишь речевой оборот.
– Я догадалась. – Она дружелюбно рассматривала полицейского. – По крайней мере мой визит не прошел впустую. Я немного успокоилась; как скажет вам любой доктор, это лучшее лекарство.
– Вы объяснились с мужем? Сара покачала головой.
– Джек – пожизненное наказание. – В ее темных глазах светилась печаль. – Возможно, мне следовало внимательнее прислушиваться к матери, когда она рассуждала о нашем семейном будущем.
– Выйти замуж – не напасть, да как бы замужем не пропасть? – предположил Купер.
– Скорее, с волками жить – по-волчьи выть. На что я, естественно, возражала: волков бояться – в лес не ходить. – У Сары было усталое лицо. – Но попробуйте-ка забыть какую-нибудь популярную песенку, которая так и вертится на языке, стоит только о ней вспомнить. У Джека, как и у этих мелодий, есть неприятное свойство постоянно сидеть в памяти, словно заноза.
Купер засмеялся:
– Мое наказание – это «Белое Рождество» «Аббы», так что я вас понимаю. – Он взглянул на дом. – Если вас успокоил не ваш муж, то это сделала миссис Лассель. Не смирилась ли она с условиями завещания?
Сара вновь покачала головой:
– Нет. Она убедила меня, что не убивала свою мать.
– И как, интересно, ей это удалось? – В голосе детектива сквозил скептицизм.
– Женская интуиция, сержант. Вы, вероятно, назовете это наивностью.
– Так и есть. – Купер похлопал по руке Сары покровительственным жестом. – Вам не нужно относиться к людям свысока, доктор. Тогда вы на многие вещи посмотрите другими глазами.
– Разве я отношусь к людям свысока? – с удивлением спросила Сара.
– Это можно назвать по-другому: интеллектуальным снобизмом или самоуверенностью, если угодно. Эти качества надежно скрываются под личиной наивности, и, разумеется, наивность звучит не столь угрожающе. Вы очень решительная женщина, доктор Блейкни, и спешите кинуться в самые опасные предприятия не от глупости, а от чрезмерной уверенности в своей правоте. Однако расследование веду я. – Он грустно улыбнулся. – Не буду притворяться, я вряд ли полюбил бы миссис Гиллеспи. Я скорее склоняюсь к общему мнению, что она была злобной старухой, которая получала удовольствие, делая людям гадости. Тем не менее это никому не давало права убивать ее. Впрочем, я хочу подчеркнуть, что человек, совершивший преступление, достаточно умен. Миссис Гиллеспи с легкостью наживала себе врагов; она подавляла людей, была жестокой и беспардонно попирала чувства других людей. И все-таки кто-то подобрался к ней настолько близко, что обрядил ее в дьявольский головной убор, а потом отнес в ванную в бессознательном состоянии, где и перерезал ей вены. Кто бы ни был этот человек, он не принесет вам свою повинную на блюдечке. Наоборот, сделает все возможное, чтобы вы не догадались о его преступлении. И ваша абсурдная вера в способность интуитивно определять, кто виновен, а кто нет, после обычного разговора – это высшая степень интеллектуальной самоуверенности. Если бы выделить убийц среди остальных было так чертовски просто, мы бы их всех уже давно переловили, а само понятие «убийство» стало бы уделом учебника истории.
– Боже мой, – произнесла Сара, – по-моему, я задела вас за живое. Извините.
Купер тяжело вздохнул от возмущения:
– Вы все еще говорите со мной покровительственным тоном.
Сара открыла дверцу машины.
– Наверное, будет лучше, если я поеду. Иначе мне тоже захочется вас оскорбить.
Купер засмеялся:
– Ничего. Меня такие профи оскорбляли, что вам до них далеко.
– Ничего удивительного, – ответила Сара, садясь за руль. – Наверняка не я одна злилась, наблюдая, как вы задираете нос. Вы ведь даже не знаете точно, была ли Матильда убита. Тем не менее мы все должны поднять руки вверх и паниковать при одном вашем виде. Какая вам разница, что я внутренне успокоилась оттого, что миссис Лассель не убила свою мать из-за завещания?
