струйка крови стекла из уголка его рта.
Вин пару раз пнул его по ногам и потом снова прислушался. Он слышал, как ветер мчался вверх по лестнице, никаких других звуков не раздавалось.
Он медленно отошел назад, оружие в его руке раскачивалось из стороны в сторону, на случай, если кто-то поднимется снизу или выскочит из дверных проемов на втором этаже.
Вернувшись в спальню, он протянул руку, и Мария-Тереза, подойдя к нему, крепко обняла. Ее всю трясло, но она держалась изо всех сил то мгновение, когда они стояли вместе.
– Ты можешь оказать первую помощь Джиму? – спросил он. – Или подержишь оружие, пока я…
– Нет, я позабочусь о нем. – Она подошла к мужчине, опустилась на колени и приложила ухо ко рту Джима. – Дыхание есть, но слабое.
Стянув флисовую кофту, Мария-Тереза свернула ее и приложила к кровоточащей ране на груди парня, проверяя при этом пульс. – Такой слабый… но все же есть, поэтому я не смогу сделать массаж сердца. Скорая прибудет в течение пяти минут.
Вечность в подобной ситуации.
– Не стреляй! – раздался слабый голос снизу лестницы. – Это я.
– Эдди? – крикнул Вин. – Джим ранен!
Когда Эдди показался на вершине лестницы, он хромал и выглядел так, будто его сбила машина. Эдди взглянул на нападавшего. – Этот окончательно умер. Как Джим?
– Хорошо, – прошептала Мария-Тереза, поглаживая лицо мужчины. – Ведь так, Джим? С тобой все хорошо, ты поправишься. Все будет отлично…
Вин положил пистолет на кровать и сел на колени по другую сторону от Джима, копируя позу Марии- Терезы, когда она протянула руку к раненому мужчине.
– Он спас меня, – сказала она, поглаживая руку Джима. – Ты спас меня, Джим. Я была бы мертва, не будь тебя… О, Боже, Джим, ты спас мне жизнь…
Вин скользнул взглядом по широкой груди парня: не нужно иметь медицинскую степень, чтобы понять, что рана, полученная мужчиной, была смертельна. Дыхание Джима было столь же поверхностно, как и у нападавшего некоторое время назад, и скоро он ступит на ту же дорожку, что и стрелявший: цвет на лице парня увядал с тревожной быстротой, указывая на внутреннее кровотечение.
Черт, они ничего не могли сделать, оставалось лишь ждать приезда медиков с носилками. Восстановление сердечной деятельности – не вариант, пока у Джима бился пульс, и парень мог дышать самостоятельно, а приложенное давление ни чем не поможет порванной артерии.
Впервые в своей жизни, Вин молился, чтобы раздались звуки сирен.
***
В Джима стреляли и раньше. Закалывали. Один раз подвесили. Его ранили в драках – кулаками, монтировками, складными ножами и ботинками. Даже проткнули ручкой Монблан.
Во всех перечисленных ситуациях он знал, что выживет. Несмотря на испытываемую боль, кровь, льющуюся ручьем, и каким бы сучьим не было оружие, он знал, что ранения не были смертельными.
И сейчас, с той же уверенностью Джим понимал, что пуля в груди отправит его к праотцам.
Ангел или нет, но он умирал. Забавно, боль была не сильной. Конечно, он чувствовал острое жжение, возникли проблемы с дыханием – либо потому, что кровь начала заполнять его легкие, либо грудина заполнилась до краев, – но в целом, ему было удобно. Может, немного прохладно, но удобно.
Значит, он был в состоянии шока.
Похоже, пуля зацепила артерию.
Он открыл рот, повинуясь инстинкту, а не потому, что хотел молить о скором приезде скорой: он тонул в своем собственном теле.
Не такой уж плохой исход, на самом деле. Благодаря Четверке он знал, что скоро встретится со своей матерью. И он надеялся увидеть симпатичную светловолосую девушку, которая не заслужила столь жестокой смерти.
Все это успокоило его.
Забавно, но, представив тех англичан в белых мантиях и с собакой, он посочувствовал им, жалея парней. Похоже, ангелы ошиблись. Он не был ключом к решению их проблем… хотя ему, по крайней мере, удалось направить Вина и Марию-Терезу на верный путь.
И было странно это осознавать, но вышло так, что на перепутье оказался он, а не Вин.
Когда он увидел поднятый, готовый выстрелить пистолет, Джим мог думать лишь о Вине и Марии- Терезе. Спасти ее значило спасти обоих, а их любовь стоила намного больше одной презренной жизни.
Он впервые совершил подобный поступок. Впервые в жизни он повел себя не просто самоотверженно, но и руководствуясь чем-то большим, нежели злость или месть. И никогда он не был столь уверен в чем-то, не считая необходимости отомстить за маму годы назад.
Собрав последние силы, Джим сфокусировал взгляд и увидел Марию-Терезу и Вина, которые склонились над ним. Вин, схватив руку Джима, говорил с ним, лицо мужчины было напряжено до неузнаваемости, черты натянуты, взгляд горел. Джим попытался сконцентрироваться, заставить слух работать, но восприятие звуков было выше его возможностей. Наиболее вероятно, что парень просил его держаться, говорил, что скорая уже в пути,
С другого боку, Мария-Тереза беззвучно плакала, ее красивые глаза блестели от горя, кристальные слезы падали с щек на грудь Джима. Она держала его за другую руку и медленно гладила предплечье, будто пыталась согреть его.
Он не чувствовал прикосновений, и все же его тронула забота Марии-Терезы.
К несчастью, у него осталось немного времени с ними, а для слов не хватало дыхания… поэтому он сделал единственную вещь, на которую был способен.
С последним усилием Джим соединил их руки над отверстием в его груди, которое изменило все для них троих. Он держал их руки вместе, сплетая в единое.
Когда зрение начало пропадать, он посмотрел на переплетенные пальцы – маленькие и побольше. Внезапно он осознал, что пару ждет светлое будущее. Демон был изгнан из Вина, и каким-то образом Эдриан заполучил оба талисмана. Эти два замечательных, но сломленных человека излечат друг друга и будут идти рука об руку часы, дни, годы и десятилетия, и это было хорошо. Так было правильно.
Он сделал достойную вещь. Годами забирая жизни, он спас одну наиболее важную. А в итоге – две.
Он сделал мудрый выбор на перепутье.
Внезапно грудь Джима сжалась, он зашелся в кашле, во рту стало влажно. Следующий вдох перешел в бульканье, а сердце пустилось вскачь. Смерть близка, очень близка.
Джим не мог дождаться, когда увидит свою мать. Он удивлялся тому, сколько всего пришлось сделать, чтобы обрести покой.
В то мгновение, когда красные огни заиграли на потолке – признак заехавшей на подъездную дорожку машины скорой помощи – Джим испустил последний вздох… и умер с улыбкой на устах.
Глава 41
Поездка на машине скорой помощи выдалась ухабистой из-за скорости и ярко-освещаемой по причине включенных на машине проблесковых маячков. Звук сирен, однако, раздавался лишь время от времени. Мария-Тереза приняла это за хороший знак.
Сидя на встроенной лавке подле Вина, одной рукой она ухватилась за ручку из нержавеющей стали,
