Жажда

– Да.

– Что с ними будет?

– Они проживут остаток своих дней в любви, и, когда попадут в рай, то счастливо проведут вместе целую вечность, – заговорил Байрон.

– Ну, если ты не накосячишь с другими шестью, – заметил Колин, вставая. – Или все бросишь.

Джим навел на парня палец, словно пистолет.

– Не брошу.

– Посмотрим… посмотрим.

– Ты такой придурок.

Найджел серьезно кивнул:

– Даже очень.

– Потому что я логически мыслю? – Казалось, Колина это совсем не заботило, или со-о- всем, как бы сказал он, растягивая первый слог. – В каждом стремлении есть точка, когда человек чувствует жжение, возникшее от слишком упорного движения вверх. Все мы испытали это на себе, как и ты. Нам остается надеяться, что когда ты дойдешь до той точки…

– Я не собираюсь никуда уходить, придурок. Можешь не беспокоится.

Найджел скрестил на груди руки и решительно посмотрел на Джима.

– Теперь, когда Девина знает тебя, и ты кое-что у нее забрал, она начнет давить на твои слабости. Все станет гораздо сложнее и более личным.

– Сучка может катиться на три веселых буквы, как тебе это?

Колин ухмыльнулся.

– Даже странно, что мы до сих пор не поладили.

Байрон прокашлялся.

– Думаю, нам всем стоит воспользоваться моментом и поддержать Джима, а не подвергать сомнению его намерения. Он совершил удивительный, смелый поступок, и я горжусь им.

Когда Берти присоединился к разговору, а Таквин завилял хвостом, Джим поднял ладони.

– Я в норме… О, Боже, никаких объятий, нет…

Слишком поздно. Байрон обернул вокруг Джима на удивление сильные руки и обнял его; за ним последовал Берти, Таквин поднялся и положил лапы Джиму на плечи. Ему пришлось признать, что от ангелов приятно пахло… дымом от тех сигар Эдди.

Хотя, к счастью, Найджел и Колин были не из разряда «братьев по оружию».

Иногда удача просто на твоей стороне.

Забавно, Джим был немного тронут, хотя признавать этого не собирался. Он также почувствовал внезапную готовность вернуться на поле. Тот флаг, материальный символ успеха, почему-то стал серьезным мотиватором: может, потому что в его прошлой жизни степень готовности работы определялась по надгробиям, а это развевающееся знамя привлекало и подбадривало гораздо сильнее.

– Итак, дело вот в чем, – обратился он к группе. – Мне нужно кое с чем разобраться перед следующим делом. Найти человека, пока того не убили за просто так. Это часть моей старой жизни, и просто закрыть на это глаза я не могу.

Найджел улыбнулся, его странные красивые глаза поймали взгляд Джима, будто он видел самую суть.

– Конечно, поступай, как знаешь.

– Так мне приходить сюда после того, как я закончу, или…?

Эта всезнающая улыбка еще больше расползлась по лицу ангела.

– Просто позаботься обо всем.

– Как мне с вами связаться?

– Не ищи встречи с нами. Мы сами тебя найдем.

Джим выругался себе под нос.

– Вы точно не знаете Матиаса?

– Ты ведь понимаешь, что Девина может обратиться чем и кем угодно? – заговорил Колин. – Мужчиной, женщиной, ребенком, каким-то животным. Она существует во многих формах.

– Я это запомню.

– Никому не доверяй.

Джим кивнул ангелу.

– Без проблем, у меня в этом дерьме много опыта. И еще… вы и правда связывались со мной через телевизор, или у меня крыша поехала?

– Желаю успеха, Джим Херон, – произнес Найджел, подняв ладонь. – Ты достойно сражался с нашим врагом. Повтори свой успех, ублюдок ты упрямый.

Джим в последний раз взглянул на стены замка и представил свою мать, счастливую и находящуюся в безопасности по другую сторону каменного массива. Затем из руки ангела вырвался поток энергии, расщепивший Джима на молекулы и отправивший в полет.

***

Жестко. Холодно. Ой, блин.

Это были первые мысли Джима, когда он вновь проснулся, и, открыв глаза, он получил очередной заряд молочного рассеянного света, который, казалось, исходил из ниоткуда. Что заставило его задуматься, не дала ли маху пылающая ладонь Найджела, отправив его туда, где он и находился до этого.

Только воздух не был свежим. И вместо постели из упругой травы он почувствовал под собой полосу тротуара…

Когда с его лица сдернули простынь, Джим чуть ли из кожи не выпрыгнул.

– Привет, – сказал Эдди. – Готов?

– Черт! – Он схватился за грудь. – Ты меня до смерти напугать хочешь?

– Для этого уже поздновато.

Джим осмотрелся. Пол, стены и потолок были отделаны бледно-зеленой плиткой, также имелся целый блок дверей из нержавеющей стали три на два фута с ручками как на двери в морозильную камеру для мяса. Пустые столы из того же материала с подвесными весами и каталки были выстроены в стройную шеренгу, в дальнем углу протянулись раковины размерами с ванну.

– Я что, в гребаномморге?

– Ну, да. – Под этим подразумевалось «а что, не видно?».

– Господи Иисусе…

Сев, Джим обнаружил, что в двух столах к низу от него и на самом деле лежал мешок для трупов, накрытое простыней тело, чьи пальцы торчали из-за соседней двери.

– Так они и вправду на пальцы бирки вешают, да?

Эдди пожал плечами.

– Не похоже, что те могут сказать свое имя.

Выругавшись, Джим свесил ноги со стола, на котором лежал, и только тогда увидел Эдриана. Ангел стоял в комнате около двойных дверей и был погружен в себя, что странно. Обычно ничего не стесняясь, теперь он накрепко скрестил на груди руки, а ноги его были поставлены вплотную друг к другу. Губы являли собой лишь сплошной порез, кожа была цветом с «Клинекс», и парень смотрел на кафельный пол с опущенными бровями, ресницы темной линией выделялись на фоне его бледных щек.

Он страдал. Как морально, так и физически.

– Я принес тебе одежду, – сказал Эдди. – И да, я вернулся и забрал Пса. Он в нашем грузовике, просто в поросячьем восторге.

– Так я мертв?

– Как дверной гвоздь. Именно так и положено.

– Но Пес все равно останется со мной, даже если я… – Труп? Боже, а есть ли политически корректное