Стоя посреди своей безупречно чистой молочно-белой спальни, Марисса никак не могла решиться.
Как шеллан Рофа, она могла почувствовать его боль и знала благодаря этой силе, что он, должно быть, потерял еще одного из своих братьев-воинов.
Будь у них нормальные отношения, никаких вопросов бы не возникло. Она просто пошла бы к нему и попыталась облегчить его страдание. Она бы говорила, обнимала или плакала с ним. Согревая его своим телом.
Потому что именно это шеллан делали для своих супругов. И это же получали от них взамен.
Марисса мельком взглянула на часы от «Тиффани»[37], стоящие на ночном столике.
Скоро он отправится в ночь. Если она хочет застать его, надо делать это сейчас.
Марисса колебалась, не желая себя обманывать. Ее не ждет радушный прием.
Ей было жаль, что так сложно оказывать ему поддержку, жаль не знать, чем может помочь.
Однажды, давным-давно, она даже разговаривала с
Ведь у Велси было то, о чем мечтала Марисса. Истинный супруг. Мужчина, который возвращался к ней домой. Смеялся, плакал, делил с ней свою жизнь. Мужчина, который держал ее в объятиях, оставаясь в течение тех мучительных и, к счастью, редких моментов, когда она способна была зачать. Мужчина, который облегчал ее ужасную жажду своим телом во время периода жгучей потребности. Роф не делал ничего этого. Ни для нее, ни с ней. Особенно последнее. И учитывая обстоятельства, в такие времена Мариссе приходилось обращаться за помощью к брату. Используя транквилизаторы, Хейверс вводил ее в бессознательное состояние, в котором она пребывала до тех пор, пока жажда не стихала. Такая практика смущала их обоих.
Марисса так надеялась, что Велси сможет помочь, но беседа обернулась кошмаром. Сочувственные взгляды другой женщины и осторожно сформулированные ответы мучили их обеих, лишь в очередной раз указывая на все то, чего Марисса лишена.
Боже, она была так одинока.
Марисса закрыла глаза, снова ощутив боль Рофа.
Она просто обязана до него достучаться. Потому что ему больно. И, если подумать, что еще есть в ее жизни, кроме него?
Ощутив, что он в особняке Дариуса, Марисса глубоко вдохнула и дематериализовалась.
Роф медленно разогнул колени и встал, услышав, как при этом хрустнул, распрямляясь, позвоночник. Стряхнул алмазы с голеней.
В дверь постучали, и он разрешил ей открыться, подумав, что это Фритц.
Почувствовав запах океана, он поджал губы.
— Что привело тебя сюда, Марисса? — не оборачиваясь, спросил он. Прикрывшись полотенцем, Роф направился в ванную.
— Позвольте мне вымыть вас, мой повелитель, — прошептала она. — Я позабочусь о вашей коже. Я могу…
— Я в порядке.
Он быстро исцелялся. К концу ночи царапины станут едва заметны.
Роф подошел к гардеробной и, просмотрев одежду, вытащил черную рубашку с длинными рукавами, кожаные брюки и… черт, а это еще что? Да ни в жизнь! Только не чертова красотень. Он не станет сражаться в нижнем белье. Скорее пойдет вообще без белья, чем примет смерть в этих тряпках.
В первую очередь следует вступить в контакт с дочерью Дариуса. Роф знал, у него почти не осталось времени, ее Переход быстро приближался. А после он должен связаться с Вишесом и Фёри, выяснить, что там удалось разузнать о давешнем мертвом лессере.
Роф собрался сбросить полотенце и свернуть его в валик, когда до него дошло, что Марисса все еще стоит в комнате.
Повернувшись, он окинул ее взглядом.
— Иди домой, Марисса, — произнес он.
Она повесила голову. — Мой повелитель, я чувствую вашу бо…
— Я в полном порядке.
Мгновение она колебалась. А затем бесшумно исчезла.
Десять минут спустя Роф поднялся в гостиную.
— Фритц? — позвал он.
— Да, хозяин? — дворецкий, казалось, был рад, что его вызвали.
— У тебя есть под рукой немного сигарет с травкой?
— Конечно.
Фритц пересек комнату, подойдя к антикварной коробке из красного дерева. Захватив ее с собой, откинул крышку и повернул содержимым к нему.
Роф взял пару косяков.
— Если вы пристрастились к ним, я достану еще.
— Не беспокойся. Этого хватит, — Рофу не нравились наркотики, но сегодня он найдет им применение.
— Вы отведаете чего-нибудь перед тем, как уйдете?
Роф покачал головой.
— Может быть, тогда, когда вернетесь? — по мере того, как Фритц закрывал крышку, его голос становился все тише и тише.
Роф собрался прервать пожилого мужчину, но вспомнил о Дариусе. Ди бы вел себя лучше с Фритцем.
— Ладно. Да. Спасибо.
Получив цель, дворецкий встрепенулся.
«Боже милосердный, да он, кажется, улыбается», подумал Роф.
— Я приготовлю вам ягненка, хозяин. Как бы вы хотели, чтобы мясо было приготовлено?
— С кровью.
— И выстираю вашу одежду. Могу я так же заказать вам новые кожаные брюки?
— Не… — Роф захлопнул рот. — Конечно. Было бы прекрасно. И, э-э, ты мог бы раздобыть мне какие-нибудь боксеры? Черные? Размер XXL?
— С удовольствием.
Роф развернулся и направился к двери.
Как, черт возьми, у него оказался слуга?
— Хозяин?
— Да? — прорычал он.
— Берегите себя там.
Роф остановился и оглянулся черезо плечо. Фритц, казалось, нянчил коробку на груди.
«Чертовски странно, что кто-то ждет его дома», подумал Роф.
Вампир оставил особняк и прошел вдоль по длинной подъездной аллее на засаженную деревьями улицу. По небу пронеслась молния, обещая скорую грозу. Он чувствовал запах назревающего на юге шторма.
Где, к чертям, сейчас может быть дочь Дариуса?
Для начала он попытает счастья в ее квартире.
Материализовавшись во внутреннем дворике за ее домом, Роф глянул на окна и ответил на приветственное мурлыканье ее кота своим собственным. Внутри ее не было, так что Роф занял место на столе для пикника, поставив ноги на скамью. Он даст ей час или около того, а затем ему придется найти братьев. Роф всегда может вернуться к концу ночи. Однако учитывая, как все обернулось, когда он в
