своего человека в эту досудебную камеру и организует убийство прямо под носом охраны.
Для Матиаса это дело — легче легкого.
В Исааке проснулась совесть, которая молчала очень давно, и послала ему сигнал тревоги, но логика оказалась громче: государственная защитница была похожа на тех юристов, которые могли решить все согласно букве закона. И как бы ему не была ненавистна мысль, что он втягивает девушку в творившийся вокруг него хаос, Исаак все же хотел жить.
— Я буду благодарен, если вы сможете это сделать, мадам.
Она сделала глубокий вдох, будто взяла передышку посреди марафона.
— Хорошо. Отлично. Итак, здесь говориться, что вы живете на Тремонт. Давно?
— Всего две недели.
По тому, как сошлись ее брови, Исаак решил, что этот факт не играет ему на руку.
— Вы безработный?
Технический термин — «солдат в самоволке», подумал он.
— Да, мадам.
— У вас есть родные? Здесь или где-нибудь еще в штате?
— Нет.
Отец и братья считали его мертвым, и он не возражал. Они тоже, по всей видимости.
— По крайней мере, нет приводов. — Она закрыла файл. — Я предстану перед судьей примерно через полчаса. Залог назначат высокий… но я знаю нескольких поручителей, которые могут внести деньги.
— Насколько высоким он будет, по вашему мнению?
— Двадцать тысяч… если повезет.
— Это я смогу покрыть.
Она нахмурилась и снова открыла его файл, просматривая его документы во второй раз.
— Здесь указано, что у вас нет ни доходов, ни сбережений.
Когда он промолчал, она не стала его осуждать и также ничему не удивлялась. Несомненно, она привыкла, что такие, как он, лгут, но, к сожалению, он мог поставить свою жизнь на то, что утаиваемая от нее информация была намного, намного опаснее того, что обычно преподносят ей добрые самаритяне.
Дерьмо. В действительности, он ставил ее жизнь на это, не так ли? Матиас закидывал широкие сети, когда дело касалось специальных заданий, и все, кто находился рядом с Исааком, могли попасть под перекрестный огонь.
Но он исчезнет, и она никогда больше не увидит его.
— Как лицо? — спросила она через мгновение.
— В порядке.
— Должно быть, болит. Нужен аспирин? У меня есть с собой таблетки.
Исаак уставился на разбитые костяшки.
— Нет, мадам. Но спасибо вам.
Он услышал цокот ее каблуков, когда женщина поднялась на ноги.
— Я вернусь сразу после…
Дверь открылась, и в комнату влетел громила, который привел его из камеры.
— Я направляюсь к судье, — сказала она охраннику. — И он вел себя как идеальный джентльмен.
Исаак позволил вывести себя, при этом не обращая на офицера внимание. Он смотрел на свою государственную защитницу. Она даже ходила как леди…
Руку резко дернули вниз.
— Не смотри на нее, — рявкнул конвоир. — Такие, как ты, не смотрят на кого-то ее уровня.
Сильная хватка Мистера Хорошие Манеры немного раздражала, но к мнению сукина сына нельзя придраться.
Даже если бы у него была обыкновенная работа, и всего пара талонов за превышение скорости, Исаак и близко бы не подошел к женщине ее лиги. Черт, он бы с ней даже в одном виде спорта не играл.
Глава 6
Джим Херон давно понял, что все тренажерные залы мира делились на две категории: коммерческие и старомодные. Первые были декорированы в сочетающейся цветовой гамме, женщины в них занимались при полной боевой раскраске, а парни с татуировками на руках в стиле Джона Майера[14] тягали гири с мягкими ручками. Тренажеры после использования положено вытирать, а на входе и выходе вас отмечали общительные инструкторы с искусственным загаром.
Покинув специальное подразделение, он опробовал такой спортзал на себе. Гламурное заведение чуть не превратило его в диванного лежебоку.
Ему по душе были спортзалы старого стиля. Именно в такой зал он, Эдриан и Эдди заглянули в Южном Бостоне. «Зал Майка» был мужской территорией: здесь пахло потом, стенам бы позавидовала любая тюрьма, повсюду были расклеены выцветшие фотографии Арнольда из далеких восьмидесятых. Маты были неоново-голубого цвета, гири — железными, а в углу помещения стоял один-единственный колодочный велотренажер с маховиком.
Чертово устройство было антиквариатом, а на его сиденье виднелся слой пыли.
Мужчины, занимавшиеся на тренажерах или поднимавшие штанги, были огромными и молчаливыми, среди разнообразия их татуировок преобладали Дева Мария, Иисус Христос, а также распятия. У многих были сломанные носы, которые криво срослись, у кого-то наблюдались фиксы плохого качества на передних зубах — без сомнений, последствия игры в хоккей или барных потасовок.
Здесь все знали друг друга, потому что, так или иначе, были связаны.
Подойдя к столу регистрации, Джим чувствовал себя как дома. У сидящего за столом мужчины лет шестидесяти, может шестидесяти пяти, была покрасневшая кожа и голубые глаза, а волосы — белее, чем пена коктейля «Черное и желтое»[15].
— Чем я могу вам помочь, парни? — спросил мужчина, опуская «Бостон Геральд».
Оглянувшись, пара качков уставилась на них. Джим и его приятели были тяжеловесами, однако здесь их никто не знал, что мгновенно занесло парней в разряд «что-это-за-перцы?!».
— Я ищу одного парня, — сказал Джим, достав флаер с фотографией Исаака и расправив листок на потрепанной поверхности из Формайка. — Не встречали его здесь?
— Неа, — ответил старик, даже не взглянув на фотографию. — Я никого не видел.
Джим оглянулся. На них уставилось еще больше глаз, большее число людей прекратило тренировки. Очевидно, не стоит давить на старика, если не желаешь получить пинка под зад.
— Окей. Спасибо.
— Не за что.
Парень вновь поднял «Геральда».
Отвернувшись, Джим скрутил флаер. Направляясь к выходу, он выругался вполголоса. Они посетили уже третий спортзал, но не получили ни одного прямого ответа…
— Хэй. Я знаю его.
Замерев, Джим оглянулся через плечо. К нему подошел парень в футболке с надписью «Бостонское пожарное отделение».
— Мой старик не любит лезть в чужие дела. — Парень кивнул на листовку. — Кто он тебе?
— Брат. — И в этой лжи была толика правды. Их связали госорганы и пережитое в специальном подразделении… к тому же он задолжал Исааку.
— Его арестовали прошлой ночью.
Брови Джим взлетели вверх.
— Серьезно?
— Мои кузены — копы, и вчера они осуществили облаву на подпольный клуб. Твой брат — настоящий убийца. Единственный способ загнать кого-нибудь в октагон вместе с ним — крупные деньги, но он никогда
