Зажмурив глаза, она быстро вытерлась и оделась. А потом приняла идентичную позу рядом с ним. Но, в отличие от Исаака, она смотрела не прямо перед собой; она изучала его профиль. Он был красив мужской красотой, его лицо представляло собой острые линии и выступающие кости… но ее беспокоила его усталость.
Он слишком долго жил на грани.
— Сколько тебе лет? — спросила она наконец.
— Двадцать шесть.
Гри отшатнулась. Так, это была правда?
— Ты выглядишь старше.
— Я чувствую себя старше.
— Мне тридцать два. — Опять молчание. — Почему ты не смотришь на меня?
— У тебя никогда не было связей на одну ночь. До этого момента.
Словно он проклял ее в некотором смысле.
— Ну, технически, с тобой я провела две ночи. — Когда он стиснул челюсти, Гри поняла, что комментарий не сильно облегчил ситуацию. — Исаак, ты не сделал ничего плохого.
— Да? — Он прокашлялся.
— Я хотела тебя.
Сейчас он посмотрел на нее.
— И ты меня получила. Боже… как ты меня получила. — На короткое мгновение его взгляд снова вспыхнул огнем, но потом он сосредоточился на шкафчике перед ним. — Но на этом все. С этим покончено.
Ну… ауч. И говоря о парне, который психовал из-за того, что познакомил ее с сексом без обязательств, можно было подумать, что еще пара-тройка раз успокоит его совесть.
Когда низ живота опалило жаром, Гри подумала… что жизнь покажет насчет «с этим покончено».
— Почему ты вернулся? — спросила она.
— Я не уходил. — Когда ее брови взмыли вверх, он пожал плечами. — Я провел весь день в укрытии, в другом конце улицы… и прежде чем ты сочтешь меня маньяком-преследователем, я наблюдал за людьми, которые следили — и продолжают следить — за тобой.
Побледнев, Гри порадовалась темноте, царящей в этой долине кухонных шкафчиков и ящиков. Пусть Исаак продолжает думать, что она держит себя в руках.
— Это ты привязал лоскут белой ткани на фонарь, верно? От твоей майки.
— Он должен был сообщить им, что я уехал.
— Я не знала. Прости.
— Почему ты не вышла замуж? — внезапно спросил он. А потом резко рассмеялся. — Прости, если вопрос слишком личный.
— Нет. — Принимая все во внимание, больше не было никаких рамок. — Я никогда не влюблялась. Не было времени, на самом деле. Совмещая работу с вечной погоней за Дэниелом… я не нашла времени. К тому же… — Столь откровенный разговор казался нормальным и в то же время совершенно непривычным. — Честно говоря, не думаю, что хотела быть с кем-то в настолько близких отношениях. Некоторыми вещами я не хочу делиться.
И речь шла не о громком имени семьи, их положении или благосостоянии. Она говорила о темных сторонах своей жизни, которые скрывала ото всех… о своем брате… и матери, если быть полностью честной. Они с отцом были юристами и отличались собранностью, другая половина их семьи тоже страдала от похожего демона. В конце концов, несмотря на свою легальность, алкоголь нес такие же разрушительные последствия, как и героин.
Ее мать была изысканной алкоголичкой, сколько Гри себя помнила, и было сложно сказать, что толкнуло ее к бутылке: биологическая предрасположенность, регулярно исчезавший муж или сын, который в юном возрасте пошел по той же дорожке.
Ее потеря была столь же ужасной, как и смерть Дэниела.
— Кто такой Дэниел?
— Мой брат.
— Я позаимствовал его пижамные штаны.
— Да. — Она сделала глубокий вдох. — Он умер около двух лет назад.
— Боже… Мне жаль.
Гри оглянулась вокруг, гадая, а не решил ли человек — эм, призрак — о котором шла речь, почтить их своим присутствием.
— Мне тоже жаль. Я действительно думала, что смогу спасти его… или помочь ему спасти самого себя. Но все вышло иначе. У него… были проблемы с наркотиками.
Она ненавидела свой извиняющийся тон, которым всегда объясняла, что послужило причиной смерти ее брата… и все же он каждый раз прокрадывался в ее голос.
— Мне действительно жаль, — повторил Исаак.
— Спасибо. — Она резко качнула головой, словно встряхивая солонку. Может, поэтому ее брат отказывался говорить о прошлом… оно угнетало.
Меняя тему, она сказала:
— Тот мужчина, в твоей квартире? Он дал мне кое-что. — Она похлопала вокруг, в поисках брелка «Life Alert», и обнаружила его под свитером, который сняла после первой ссоры со своим отцом. — Он оставил это в моем багажнике.
Хотя она протянула предмет на тряпочке, Исаак взял его голыми руками. Очевидно, он не боялся оставить отпечатки пальцев.
— Что это?
— Кое-что, предназначенное мне.
— Подожди…
Убрав сигнализатор в карман, он пояснил.
— Если я захочу сдаться, нужно лишь нажать на кнопку и сообщить им свое местонахождение. К тебе это не имеет никакого отношения.
Сдаться на милость тому мужчине?
— И что случится? — напряженно спросила она. — Что случится, если ты…
Она не закончила. А он не ответил.
И Гри поняла все, что хотела узнать…
В это мгновение, передняя дверь открылась, звон ключей и стук шагов эхом разнесся по коридору, когда кто-то выключил ее сигнализацию.
— Мой отец! — прошипела Гри.
Подскочив на ноги, она попыталась поправить одежду… о, Боже, по голове проехался самосвал.
Бокал с вином. Черт.
— Гри? — донесся знакомый голос из прихожей.
О, блин, Исааку на самом деле не следует встречаться с тем, что осталось от ее семьи.
— Быстрей, ты должен… — Когда она оглянулась, его уже и след простыл.
Окей, обычно, Гри поражала его фишка с исчезновением в воздухе. Но в данную минуту, эта способность казалась даром свыше.
Двигаясь быстро, она включила свет, схватила рулон с бумажными полотенцами и кинулась к беспорядку на полу и стене.
— Я здесь! — прокричала она.
Когда ее отец вошел на кухню, Гри обратила внимание на то, что он переоделся из костюма в кашемировый свитер и отутюженные брюки. Лицо же, с другой стороны, было верхом «добродушия»: резкое и холодное, с таким выражением он обычно встречал противника в суде.
— Я получил уведомление о том, что сработала пожарная сигнализация, — сказал он.
Это не подвергалось сомнению, но, скорее всего, он в любом случае направлялся к ней: его дом располагался в Линкольне… он ни за что бы не добрался до Бикон-Хилл так скоро.
Слава Богу, он не заявился сюда десятью минутами ранее.
