штекер в стену. Внезапно, отец Гри заморгал, его веки отбивали азбуку Морзе: хлоп-хлоп, хлоооооп, хлоп, хлоп…
А потом Чайлд пожелал им спокойной ночи, спокойно сел в машину… и уехал.
Исаак наблюдал, как задние фонари скрылись за углом.
— Расскажешь, что ты только что сделал с ним?
— Нет. Но я выиграл тебе немного времени.
— На что?
— Зависит от тебя. По крайней мере, ее отец больше не помнит, что видел тебя в этом доме… и значит, в настоящий момент папочка не набирает в спешке номер бывшего босса, чтобы сообщить твои координаты.
Исаак оглянулся вокруг, гадая, сколько людей следило за ним.
— Они уже знают, что я здесь. Тут я в таком же укрытии, как и на Бульваре Вегаса.
Огромная ладонь приземлилась на его плечо, тяжелая и сильная. Исаак застыл, ощутив внезапный прилив энергии. Он не удивился, почувствовав силу парня… будто Джим станет ошиваться с кем-то другим? Но было в нем что-то странное, и речь не о темно-серых металлических кольцах в нижней губе, брови и ушах.
Его улыбка была древней, а голос предполагал наличие тайн в каждом его слове:
— Почему бы тебе не зайти в дом?
— Почему бы тебе не сказать, что происходит?
Парень не был в восторге от ответного выпада, но Исаака это совсем не касалось. Ему плевать, даже если приятель Джима скончается от расстройства… Исааку нужна информация, чтобы происходящее обрело смысл.
Хоть какой-то.
Любой.
Господи, наверное, так себя чувствовала Гри.
— Я выиграл тебе ночь… это все, что я могу сказать. И настоятельно советую зайти внутрь и остаться там до прихода Джима. Но, очевидно, я не могу заставить тебя думать головой.
— Кто вы, мать твою?
Парень с пирсингом наклонился ближе.
— Хорошие парни.
На этом он изогнул проколотую бровь и дополнил ее ухмылкой Кэри Гранта[100]…
И потом, вот так вот, он исчез. Словно был лампочкой, которую внезапно выключили. Но, да ладно вам, он должно быть, просто ушел?
Оглядываясь пару секунд по сторонам, потому что — алло — ублюдки, даже высококлассные шпионы и киллеры, с которыми он служил… не умели исчезать на пустом месте.
Плевать. У порога он был легкой мишенью.
Исаак нырнул в дом, запер дверь и направился на кухню. Не обнаружив там Гри, он заглянул на заднюю лестницу.
— Гри?
Услышав приглушенный ответ, он поднялся по лестнице, преодолевая за раз по две ступеньки. Добравшись до ее комнаты, он замер в двери. Точнее, застыл на полном ходу.
— Нет. — Он покачал головой, смотря на Самсонит[101] для богатеньких девушек: багаж с монограммным принтом не покинет этот дом. — Ни за что.
Она подняла взгляд от почти наполненного чемодана.
— Я здесь не останусь.
— Нет, останешься.
Она указала на него пальцем, словно пистолетом.
— Я плохо лажу с людьми, которые пытаются мне указывать.
— Я пытаюсь спасти твою жизнь. Возможность выжить — это остаться здесь, где тебя знают, где у тебя есть работа, на которой по тебе будут скучать, встречи, на которых тебя ждут, охранная сигнализация, как в этом доме. Уехав куда-нибудь, ты облегчишь им задачу.
Отвернувшись, она придавила сложенную одежду, ее стройное тело согнулось, когда Гри освобождала место для вещей. Она подхватила свитер и сложила его в два, а потом в четыре раза.
Наблюдая, как дрожат ее руки, Исаак понял, что сделает все, чтобы спасти ее. Даже если придется вынести себе приговор.
— Что ты сказал моему отцу? — спросила она.
— Ничего особенного. Я не доверяю ему. Без обид.
— Я тоже не доверяю ему.
— Ты должна.
— Как ты можешь говорить такое? Боже… то, что он скрывал от меня… что он сделал… я не могу…
Гри начала плакать, и было ясно, что ей ни к чему его крепкие-мужские-объятия: выругавшись, она скрылась в ванной.
Он смутно услышал, как она высморкалась и включила воду. Пока она была там, он запустил руку под ветровку и обхватил «Life Alert». Скорее «Death Alert»: Помогите, я не упал и все еще стою на ногах… не могли бы вы приехать, чтобы исправить эту проблему?
Гри вышла из ванной.
— Я ухожу. С тобой или без тебя. Выбирай.
— Боюсь, что без меня. — Он вынул руку из кармана.
Она замерла, заметив устройство в его руке.
— Что ты собираешься с ним делать?
— Закончить все это. Ради тебя. Прямо сейчас.
— Нет!
Когда она бросилась к нему, он нажал кнопку вызова, решая свою судьбу… спасая Гри… одним касанием.
Маленький красный сигнал на лампочке начал мигать.
— О, Боже… что ты наделал? — прошептала она. — Что ты наделал?!
— С тобой будет все в порядке. — Его взгляд изучал лицо Гри, снова запоминая каждую черточку, хотя оно и так въелось в его память навечно. — Только это имеет значение для меня.
Когда ее глаза наполнились слезами, он шагнул вперед и поймал единственную, кристальную слезинку подушечкой большого пальца.
— Не плачь. Сбежав, я стал ходячим трупом. Смерть рано или поздно настигла бы меня. И, по крайней мере, я буду знать, что ты в безопасности.
— Отмени… отмени сигнал… ты можешь…
Он просто покачал головой. Ничего не вернешь назад… и сейчас он в полной мере осознал это.
Судьба — машина, построенная временем, каждый твой выбор добавляет к ней очередную шестеренку, конвейерную ленту, компоновочный узел. И в итоге ты остаешься с готовым продуктом… и нельзя вернуться назад, чтобы все переделать. Нельзя взглянуть на построенный тобой объект и заявить: «о, минуточку, я хотел швейную машину, а не пулемет; позвольте начать с нуля и попробовать снова.
Одна попытка. Все, что нам дано.
Попятившись назад, Гри уперлась в кровать и рухнула на матрас, будто ее колени подогнулись.
— Что будет дальше?
Ее голос был таким тихим, что он с трудом разобрал слова. В противоположность ей, он говорил громко и четко.
— Они свяжутся со мной. Это устройство — передатчик, который посылает сигнал и принимает их вызов. Когда они вызовут меня, я назначу место, чтобы сдаться.
— Значит, ты можешь обмануть их. Уходи сейчас же…
— В нем GPS, поэтому они узнают, где я в любое мгновенье.
