Сам не свой от смущения, Джон открыл рот. Потом опомнился: «Ага. Сейчас. Так и разинул варежку».
Покраснев как рак, он махнул рукой.
— Сарелл помогала мне с подготовкой зимнего праздника, — сказала Уэлси, — и останется ужинать. Поможете накрыть на стол?
После новой улыбки Сарелл дрожь в теле усилилась, еще немного — и, глядишь, оно воспарит.
— Поможешь, Джон? — повторила Уэлси.
Он кивнул, судорожно вспоминая, где хранятся ножи и вилки.
Лучи фар уперлись в стену домика мистера Икс. Неброский минивэн форлессера стоял у дверей. О. припарковался позади него, заблокировав выезд.
Когда он выбрался из машины и морозный воздух ворвался в легкие, настроение улучшилось — несмотря на то, что предстояло сделать. Все чувства разгладились и подобрались, как оперение птицы. Тело, готовое к атаке, двигалось спокойно, уверенно.
Возня с секретными файлами отняла уйму времени, но он нашел, что искал, и знал, что должно случиться.
О. распахнул дверь без стука.
Сидевший за кухонным столом босс поднял глаза. Его лицо было совершенно невозмутимым — ни малейшего недовольства, насмешки или злобы, — впрочем, и ни крупицы удивления.
Значит, он тоже был наготове.
Форлессер молча, поднялся, заводя руку за спину. О. знал, за чем тот тянется, и с улыбкой расчехлил свой нож.
— Ну так что, мистер О.?
— Готов к повышению в звании.
— Вы о чем?
О. ухватился за рукоятку ножа обеими руками и мощным ударом пронзил себе грудь.
Последнее, что он увидел, прежде чем вознестись в сияющую преисподнюю, — изумленное выражение на лице мистера Икс. Мгновенно сменившееся ужасом, когда шеф понял, куда отправился О. И что намеревается делать по прибытии на место.
Глава 14
Белла лежала в постели. Из глубины дома доносились приглушенные мужские голоса, под тяжелыми шагами поскрипывали половицы. Снаружи выл ветер.
Она заставила себя закрыть глаза.
Но через минуту вскочила и принялась нарезать круги по мягкому персидскому ковру. Нарядная комната казалась декорацией к спектаклю, в котором для нее не было места. Как в кошмарном сне.
Старинные часы пробили пять утра. Сколько времени она на свободе? С того момента, как братья вытащили ее из-под земли. Часов восемь? А впечатление, что всего несколько минут, — или, наоборот, лет?
Ощущение времени стало таким же нечетким, как зрение. И не имело связи с реальным миром.
Белла запахнула халат. Что-то было не так. Ведь нужно радоваться. После всего, что она пережила в плену, нужно было рыдать от счастья.
Но окружающее казалось подделкой из папье-маше.
Только одна живая душа могла сделать его реальным. Нужно, чтобы она была рядом.
Наверняка это Зет стоял у кровати, когда она очнулась после страшного сна. В котором снова была в плену. Увидев темный силуэт, Белла решила, что это продолжение кошмара.
Сон и явь смешались.
Сейчас ей страшно хотелось вернуться к Зетисту. Но, вспоминая, как легко тот дал братьям себя увести, подозревала, что он решил держаться подальше.
Девушка стряхнула оцепенение и сделала новый круг: от гигантской кровати к кушетке — поворот к окну — от окна к комоду и мимо двери и старинного секретера — по финишной прямой вдоль книжных полок до камина. Еще раз, и еще…
В конце концов, она набралась решимости и заглянула в ванную. Но не ради зеркала — ей было неинтересно, во что превратилось лицо, а за теплой водой. Тело требовало сотни душей и тысячу ванн. Хотелось содрать верхний слой кожи, сбрить ненавистные волосы, которыми так любовался лессер, остричь ногти, прочистить уши, выскрести подошвы ног.
Белла включила воду и, когда та согрелась, встала под душ. Почувствовав, как по спине забарабанили струи, она машинально прикрыла руками грудь и низ живота, но потом опомнилась. Стесняться некого: она была одна.
Девушка расправила плечи и заставила себя опустить руки. Казалось, прошла вечность с тех пор, когда она мылась в одиночестве. Лессер всегда вертелся рядом, глазея или, хуже того, помогая.
Слава богу, хоть не пытался заняться сексом. Сначала она боялась изнасилования, но потом обнаружила, что он импотент и, сколько б ни пялился, оставался бессильным.
Вздрогнув, Белла взяла мыло. Потерла шею, плечи, спустилась ниже…
Нахмурившись, наклонилась к животу. На нем явно проступали поджившие царапины.
Господи… что это? Неужели буквы? «Д», а потом «Э». «В», «И», и еще одно — «Д».
Белла бросила мыло и, прикрыв живот, прислонилась к стене. Мужское имя, вырезанное на ее теле. Циничная пародия на древний вампирский ритуал. Будто она была его… женой.
Неловко выбравшись из душа, девушка намотала на себя полотенце, потом второе. Она бы не остановилась на этом, если б нашла еще.
Борясь с тошнотой, она подошла к запотевшему зеркалу, протерла его дрожащей рукой и… подняла глаза.
Джон вытер рот и выронил салфетку. Проклиная себя за неуклюжесть, он наклонился, но Сарелл оказалась проворней. «Спасибо», — беззвучно произнес он, получив салфетку обратно.
— Пожалуйста, — ответила девушка.
Ему определенно нравился ее голос. И лавандовый запах туалетной воды. И длинные тонкие руки.
Только вот церемония ужина не нравилась. Уэлси и Тор говорили без перерыва, излагая приукрашенную версию его биографии. Все, что удавалось начирикать в блокноте, терялось на фоне этого.
Джон поднял голову. Уэлси улыбнулась и откашлялась, словно хотела (наконец-то!) взять себя в руки.
— Вот я и говорю: иные дамы из высшего света когда-то участвовали в празднике зимнего солнцестояния еще в Старом Свете. Мать Беллы, например. Надо поговорить с ней и убедиться, что мы ничего не забыли.
Джон слушал разговор краем уха, пока Сарелл не произнесла:
— Ну, мне пора. До рассвета тридцать пять минут. Родители уже, наверное, рвут и мечут.
И отодвинула стул. Джон встал вместе со всеми и, среди взаимных прощаний, постарался уйти в тень, но тут Сарелл повернулась к нему:
— Ты меня проводишь?
Его глаза метнулись к входной двери. Проводить ее? До машины?
В груди вспыхнул первобытный инстинкт, такой сильный, что Джона качнуло. Ладонь зачесалась, и он удивленно посмотрел на нее. Казалось, ладонь сжимала что-то… чтобы защищать.
Сарелл откашлялась.
— Ну, как?
Джон понял, что девушка ждет ответа, и, стряхнув наваждение, пошел вперед, указывая путь.
Когда они вышли наружу, Сарелл спросила:
