Он легко поцеловал ее и скатился, ложась на спину и натягивая простынь на бедра. Он прикрыл глаза предплечьем, грудь поднималась и опускалась, как после пробежки.
Марисса взглянула вниз на корсаж и обнаружила, что так сильно сжала материал, что костяшки пальцев побелели.
— Бутч?
Опустив руку, он повернулся на подушке. Местами его лицо все еще было опухшим, один глаз — до сих пор черно-синий. Она заметила, что его нос был сломан, причем давно. И все равно, для нее он был прекрасен.
— Что, детка?
— У тебя… у тебя было много любовниц?
Он нахмурился. Вдохнул. Похоже, не хотел отвечать.
— Да. Да, много.
Легкие Мариссы сжались, когда она представила, как он целует других женщин, раздевает их, спит с ними. Он могла поспорить, что большинство его любовниц не были неуклюжими девственницами.
Боже, ее сейчас стошнит.
— Еще одна причина, по которой мы должны остановиться, — сказал он.
— В смысле?
— Я говорю, что если это зайти далеко, мне понадобится презерватив.
Хм, по крайней мере, она знала, что это такое.
— Но почему? Я не способна к зачатию.
Длинная пауза не внушала доверия. И то, как он выругался сквозь зубы.
— Я не всегда был осторожен.
— С чем?
— С сексом. У меня было… много секса с женщинами, возможно, не чистыми. И я занимался им без защиты. — Он покраснел, словно стыдясь себя, краска поднялась по шее и ударила в лицо. — Так что, да, с тобой мне нужен презерватив. Я понятия не имею, чем болен.
— Но почему ты не заботился о себе?
— Просто было плев… — эээ, да… — Он потянулся и взял прядь ее волос. Поднес ее к губам и, поцеловав, прошептал: — Сейчас я хочу быть долбанным девственником.
— Я не могу подцепить человеческие вирусы.
— Я был не только с людьми, Марисса.
Она вся застыла. Почему-то, когда это касалось женщин его вида, людей, это задевало ее иначе. Но с другой вампиршей?
— Кто? — спросила она сквозь зубы.
— Не думаю, что ты ее знаешь. — Он отпустил локон, и прикрыл глаза рукой. — Боже, жаль, что я не могу изменить это. Изменить множество вещей.
О… Господи.
— Это произошло недавно, так?
— Да.
— Ты… любишь ее?
Он нахмурился и посмотрел на нее.
— Господи, нет. Я ведь даже не знаю ее — о, черт, звучит еще хуже, не так ли?
— Ты взял ее в свою постель? Спал с ней после? — Какого черта она все это спрашивает? Будто втыкает столовый нож прямо в рану.
— Нет, это было в клубе.
Что-то, похожее на шок, пробежало по ее лицу, и он снова выругался.
— Марисса, моя жизнь — не прекрасна. То, каким ты меня знаешь, зависающим с Братством, одетым в модные шмотки… я не жил так раньше. И это не то, кем я являюсь сейчас.
— Тогда кто ты?
— Не тот, кого ты знала раньше. Даже будь я вампиром, наши дороги никогда бы не пересеклись. Я из синих воротничков. — Поймав ее непонимающий взгляд, он добавил: — Низший класс.
Его тон был спокоен, словно он рассуждал о весе или росте.
— Я не думаю о тебе, как о низшем классе, Бутч.
— Как я сказал, ты плохо меня знаешь.
— Когда я лежу так близко к тебе, вдыхаю твой запах, слышу твой голос, я знаю все, что должна. — Она оглядела его. — Ты — мужчина, с которым я хочу быть связанной. Вот кто ты.
Его кожа тот час же испустила тяжелый, пряный аромат, который вампиры называют связующим запахом. Глубоко втянув воздух, она нашла силы для ответа.
Трясущимися пальцами она приступила к маленькой пуговице на корсаже.
Он взял обе ее руки своей.
— Не заставляй себя, Марисса. Есть вещи, которые я хочу от тебя, но я не тороплюсь.
— Но я хочу. Я хочу быть с тобой. — Она оттолкнула его и начала расстегивать пуговицы, но не зашла недалеко, потому что слишком сильно дрожала. — Похоже, это придется сделать тебе.
Его дыхание перешло в эротичное шипение.
— Ты уверена?
— Да.
Когда он заколебался, она кивнула на корсаж.
— Пожалуйста. Сними его с меня.
Неторопливо, шаг за шагом, он расстегнул каждую из жемчужных пуговиц уверенными движениями израненных пальцев. Платье постепенно раскрывалось, без корсета под низом, ее обнаженная кожа открылась в V-образном вырезе.
Когда он расстегнул последнюю пуговку, все ее тело задрожало.
— Марисса, ты волнуешься из-за этого.
— Я просто… ни один мужчина не видел меня раньше.
Бутч застыл.
— Ты все еще…
— Нетронута. — Произнесла она, ненавидя само это слово.
Сейчас задрожало уже его тело, и тяжелый аромат стал еще сильнее.
— Это не имело бы значение, если бы ты не была нетронутой. Я хочу, чтобы ты знала это.
Она слегка улыбнулась.
— Я знаю. А сейчас ты… — Когда его руки поднялись, она прошептала: — Просто будь нежен, хорошо?
Бутч нахмурился.
— Мне понравится то, что я увижу, ведь это ты. — Когда она не посмотрела ему в глаза, он наклонился вперед. — Марисса, для меня ты так прекрасна.
Она не могла больше ждать, и, схватив корсаж, обнажила грудь. Закрывая глаза, она обнаружила, что не может дышать.
— Марисса. Ты прекрасна.
Собравшись с духом, она подняла веки. Но он не смотрел на то, что она обнажила.
— Но ты еще не посмотрел на меня, так?
— Мне это не нужно.
Слезы собрались в уголках ее глаз.
— Пожалуйста… просто взгляни.
Его взгляд скользнул ниже, и он резко вдохнул сквозь зубы, в комнате раздалось шипение. Черт, она знала, что там что-то не в порядке.
— Господи, ты совершенство. — Он облизнул нижнюю губу. — Можно прикоснуться к тебе?
Ошеломленная, она кивнула, приподняв подбородок, и его рука проскользнула под корсаж, поглаживая ребра, лаская груди, легко, словно дыхание. Ощутив прикосновение, она заволновалась, но вскоре успокоилась. Пока он не потер сосок большим пальцем.
