– Ты… уверена?
На ум пришло странное воспоминание, как целую вечность назад, они, в клинике. кружили вокруг друг друга, хотели, но не брали желаемое. Она улыбнулась.
– Безусловно и несомненно.
Элена приложила запястье к его губам, зная, что он не сможет отвергнуть ее… конечно, он противостоял жажде… и проиграл. Ривендж укусил аккуратно и глубоко, раздался стон, когда от блаженства он закатил глаза.
Тихо радуясь его кормлению, Элена погладила волосы, которые отросли по обе стороны от ирокеза.
Это спасет его.
***
Она спасет его.
Не ее кровь. Его спасет ее сердце.
Пока Ривендж пил из запястья любимой, его переполнили чувства, он попал во власть эмоций, которые были сильнее разума. Она пришла за ним. Освободила его. И, хотя ей известна правда о нем, она дала ему свою вену и смотрела на него с добротой.
Но это определяло, каким человеком она была, а не ее чувства к нему, как к мужчине? Долг и сострадание, а не любовь?
Он был слишком слаб, чтобы прочесть ее. По крайней мере, сначала.
Но когда его тело ожило, наряду с мозгом, ее чувства открылись ему…
Долг. Сострадание.
Величайшая радость расцвела в груди Ривенджа. Часть его чувствовала себя так, будто выиграла в лотерею. Но в душе он знал, что его сущность разлучит их, даже если все вампирское население мира никогда не узнает о его смешанной крови: он считался правителем колонии.
Элене там не место.
Он отстранился от ее запястья, и облизнул губы. Боже… ее вкус был изумительным.
– Хочешь еще? – спросила она.
Да.
– Нет. Достаточно.
Она продолжила гладить его волосы, ногти слегка царапали кожу. Закрыв глаза, он чувствовал, как кости и мускулы наливаются силой, пока ее милостивый дар оживлял его тело.
Да, пробудились не только руки и ноги. Член окреп, бедра подались вверх, несмотря на полумертвое состояние и адскую боль в плечах. Но стояк – привычное дело, когда мужчина-вампир берет вену своей пары.
Биология. Невозможно противостоять ей.
Когда температура тела стабилизировалась, Рив выпрямился из сохраняющей тепло позы, скинув в процессе одеяло. Опасаясь, что сверкает своим членом, он потянулся за тканью, намериваясь вернуть ее на место.
Элена добралась до одеяла раньше.
Ее глаза вспыхнули в полумраке, когда она подоткнула одеяло туда, где оно лежало изначально.
Рив сглотнул пару раз, ее вкус задержался на языке и задней стенке горла.
– Прости за это.
– Не извиняйся. – Она улыбнулась, смотря ему в глаза. – Ты здесь не властен. К тому же, возбуждение означает, что ты выбрался из опасной зоны.
Попав прямиком в эротическую. Шикарно. Ничто лучше экстрима не добавит жизни остроты.
– Элена… – Он выдохнул, медленно и долго. – Я не могу вернуться к своей прошлой жизни.
– Если ты говоришь о наркотиках и проституции, я почему-то не против.
– О, с этим дерьмом покончено в любом случае. Но, нет, я не могу вернуться в Колдвелл.
– Почему нет? – Когда он не ответил, она сказала: – Я надеюсь на это. Я этого хочу.
Связанный мужчина в нем воскликнул «Йохуууу, обеими руками за!». Но он должен быть практичным.
– Я отличаюсь от тебя, – сказал он снова, будто слова стали его саундтреком.
– Нет, не отличаешься.
Ее нужно было убедить, и Рив не придумал ничего лучше, чем взять руку Элены, и, потянув под одеяло, положить на свой член. Прикосновение послало дрожь удовольствия по телу, бедра подались вперед, но Рив напомнил взбунтовавшемуся либидо, что собирается показать ей конкретные отличия.
Он положил ее руку на шип, туда, где основание члена было слегка неровным.
– Чувствуешь это?
Казалось, мгновение она собиралась с мыслями, будто боролась с той же эротической волной, что и он.
– Да…
От хриплого голоса, которым она выдохнула слово, его спина взмыла вверх и опустилась, заставляя член скользить в ее ладони. Когда его дыхание стало коротким, а сердце гулко забилось, голос понизился еще сильнее.
– Он цепляется, когда я… когда я кончаю. Я отличаюсь от тех, с кем ты была раньше.
Пока она изучала его, Рив старался не двигаться, полученная от питания сила, вкупе с ее рукой, были слишком соблазнительны. Он двигался в ее хватке, выгибаясь на коленях Элены, чувствуя ее удивительный контроль над ним.
А это заводило еще сильнее.
– Поэтому ты вышел из меня? – спросила она.
Рив снова облизнул губы, воскрешая в памяти ощущение ее лона, окружающего его…
Эскалейд наехал на выбоину, напоминая Риву, что темное убежище в задней части внедорожника обеспечивает уединенность лишь отчасти: в действительности же, они были не одни в автомобиле.
Но Элена не убрала руки.
– Поэтому?
– Я не хотел, чтобы ты знала об этом. Я хотел… быть нормальным для тебя. Хотел, чтобы ты чувствовала себя в безопасности со мной. Поэтому я лгал. Я не собирался в тебя влюбляться. Я не хотел, чтобы ты…
– Что ты сказал?
– Я… я люблю тебя. Прости, но таковы мои чувства.
Когда Элена замолчала, Рив забеспокоился, что в своем бреду неверно истолковал происходящее между ними. Мог ли он просто спроецировать на ее чувства то, что хотела найти слабая его часть?
Но потом она прижалась к нему губами и прошептала:
– Больше не вздумай скрываться от меня. Я люблю тебя таким, какой ты есть.
Когда поток признательности и эмоций в стиле «Срань господня!», «ОМБ» и «Спасибо тебе, манна небесная» пересилили все логическое, Рив потянулся к Элене, аккуратно удерживая ее голову, целуя ее. В это мгновение ему было плевать на все неподвластные им осложнения, вещи, которые разлучат их так же уверенно, как восстанет пылающее солнце в конце ночи.
Быть принятым… принятым и любимым за то, кем он являлся, тем, кого он любил, это слишком огромное счастье, которое не убавит холодная реальность.
Они целовались, и Элена снова начала двигать рукой под одеялом, ее ладонь ласкала твердый ствол.
Когда Рив попытался отстраниться, она снова захватила его губы в поцелуе.
– Шш… доверься мне.
Ривендж отдался на милость страсти, нарастающей волне, которую Элена пробуждала в его теле, позволяя ей делать именно то, что она хотела. Он пытался вести себя тихо, не хотел, чтобы остальные
