– Там только деревья.
– Неправда.
– Боишься теней, Принцесса?
Когда она оглянулась через плечо, скорпион-альбинос на ее мочке также взглянул на него.
– Страх тут не причем. Дело в предательстве. Я не выношу предательства.
– Если, конечно, сама не практикуешь его.
– О, я тебе верна, любовь моя. Не считая брата нашего отца, ты знаешь. – Она повернулась и полностью расправила плечи. – Мой супруг – единственный, не считая тебя. И я прихожу сюда одна.
– Твои добродетели не имеют границ, но, как я сказал, прошу, возьми в свою кровать других. Сотню других мужчин.
– Никто из них не сравнится с тобой.
Рива тошнило каждый раз, когда она кормила его лживыми комплиментами, и принцесса знала об этом. Именно поэтому она продолжала говорить подобное дерьмо.
– Расскажи мне, – произнес Рив, меняя тему, – раз упомянула нашего дядю, как поживает ублюдок?
– По-прежнему верит, что ты мертв. Так что моя часть сделки соблюдена.
Рив запустил руку в карман шубы и достал двести пятьдесят тысяч долларов ограненными рубинами. Он бросил маленькую приятную посылку на пол, на край ее мантии, затем снял меха. За ними последовали пиджак и туфли. Потом – шелковые носки, брюки и рубашка. Боксеров не было. Зачем напрягаться?
Ривендж предстал перед принцессой в состоянии полной эрекции, расставив ноги, дыхание размеренно вырывалось из его огромной груди.
– И я полностью готов для выполнения условий сделки.
Ее рубиновый взгляд опустился вниз по его телу и остановился на его члене, губы приоткрылись, и раздвоенный язык скользнул по нижней губе. Скорпионы в мочках ее ушей изогнули когтистые конечности от предвкушения, будто реагировали на ее сексуальное возбуждение.
Она указала на бархатный мешок.
– Подними его и подай мне должным образом.
– Нет.
– Подними его.
– Ты любишь нагибаться передо мной. С чего мне отбирать у тебя хобби?
Принцесса спрятала руки в длинных рукавах мантии и подошла к нему в плавной манере симпатов, она буквально парила над полом. Когда она приблизилась, Рив твердо стоял на своем, потому что он скорее умрет и сгниет в земле, чем отступит хоть на шаг ради такой, как она.
Они смотрели друг на друга, и в глубокой, зловещей тишине, Рив чувствовал ужасающее сходство с ней. Они были похожи, и хотя он сам ненавидел это родство, было облегчение в том, чтобы стать самим собой.
– Подними…
– Нет.
Она раскрыла скрещенные руки и рука с шестью пальцами пронеслась через воздух к его лицу, удар вышел сильным и резким, как ее рубиновые глаза. Рив не позволил голове запрокинуться назад, раздался громкий, будто разбившаяся тарелка, шлепок от удара.
– Я хочу, чтобы твоя десятина была вручена мне подобающим образом. И я хочу знать, кто она. Я чувствовала твой интерес к ней и раньше… когда ты далеко от меня.
Рив держал рекламу пляжа приклеенной к лобной доле, и знал, что принцесса блефует.
– Я не нагибаюсь, ни перед тобой, ни перед кем бы то ни было, сучка. Так что, если хочешь получить мешок, сама коснешься пола. А что касается того, что, как думаешь, знаешь: ты ошибаешься. У меня нет никого.
Она снова ударила его, боль метнулась вниз по позвоночнику и запульсировала в головке члена.
– Ты сгибаешься передо мной каждый раз, как приходишь сюда со своим жалким откупом и изголодавшимся членом. Ты нуждаешься в этом, ты нуждаешься во мне.
Он придвинул лицо ближе к ней.
– Не льсти себе, Принцесса. Ты – неприятная работа, а не выбор.
– Неверно. Ты живешь, чтобы ненавидеть меня.
Принцесса взяла его член в руку, эти кладбищенские пальцы крепко обхватили его плоть. Почувствовав ее хватку и поглаживание, он ощутил отвращение… но на его эрекции выступила капля от оказанного внимания, хотя ему самому было невыносимо происходящее: он совсем не находил ее привлекательной, но его симпатская сторона жаждала битвы разумов, именно это возбуждало.
Принцесса наклонилась к нему, указательным пальцем потирая шип у основания эрекции.
– Кем бы ни была эта женщина, она не сможет соревноваться с тем, что происходит между нами.
Рив положил руки по обе стороны ее шеи и надавливал большими пальцами, пока она не втянула воздух.
– Я мог бы оторвать голову от твоего позвоночника.
– Ты не сделаешь этого. – Она провела красными, блестящими губами по его горлу, помада из перемолотого перца горела на коже. – Потому что мы не сможем заниматься этим, если я умру.
– Не умаляй привлекательность некрофилии. Особенно, когда речь идет о тебе. – Он схватил ее шиньон и с силой дернул. – Приступим к делу?
– После того, как ты поднимаешь…
– Этого не случится. Я не наклонюсь. – Свободной рукой он разорвал переднюю часть ее мантии, обнажая тонкую сетку белья, которое она всегда носила. Развернув ее кругом, он прижал принцессу лицом к двери, его руки блуждали в складках красного атласа, когда она вздохнула. Сетка, которую она носила, была пропитана скорпионьим ядом, и пока он прокладывал путь к ее лону, яд впитывался в его кожу. К счастью, он мог трахать ее, оставив мантию на теле…
Принцесса дематериализовалась из его хватки и снова появилась прямо перед окном, где Трэз мог видеть их. Снятая усилием мысли, ее мантия плавно спала с тела, обнажая тело. Она была сложена как змея, которой и являлась, мускулистая, и, тем не менее, слишком худая, ее переливающееся боди в лунном свете, падавшем на плетеные узлы, напоминало чешуйки.
Она расставила ноги по обе стороны от мешка с рубинами.
– Ты будешь почитать меня, – сказала она, рука опустилась между бедер, поглаживая расщелину. – Своим ртом.
Рив подошел к ней и опустился на колени. Он с улыбкой поднял взгляд на нее.
– Именно ты поднимешь этот пакет.
Элена стояла прямо перед больничным моргом, обхватив себя руками, сердце стучало где-то в горле, молитвы слетали с губ. Несмотря на ее униформу, она не жаждала приступить к работе, и надпись «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА» на уровне ее глаз останавливала так же, как если бы она была одета в простую одежду. Минуты тянулись словно столетия, она пристально смотрела на буквы, будто разучилась читать. Слово «ТОЛЬКО» было написано на одной двери, «ДЛЯ ПЕРСОНАЛА» – на другой. Большие красные буквы. Под английской надписью, то же самое было дублировано на Древнем языке.
Аликс только прошел сквозь них вместе с Хэйверсом.
