«Лессеры были импотентами. Лессеры… были импотентами».
Склонив голову, он почувствовал горячий напор на затылке.
Секс принес ему ужаснейшее дерьмо, и когда образ грязной лестничной клетки ворвался в его сознание, он прикрыл веки и вырвал себя в настоящее. Не то чтобы это принесло облегчение.
Он пережил бы случившееся с ним тысячи раз, лишь бы единожды уберечь Хекс от жестокого обращения.
«О… Боже…»
Лессеры были импотентами. Всегда.
Передвигаясь, как зомби, он вылез из душа, кое-как обтерся, и поплелся в спальню, чтобы одеться. Натягивая кожаную одежду, тем временем зазвонил его телефон, и он потянулся к своей куртке, чтобы достать его.
Раскрыв телефон… он обнаружил сообщение от Треза.
Все что в нем было сказано: «189 св френсис ав 10 2найт[26]».
Джон захлопнул телефон. Его сердце забилось с жестоким умыслом. Любая трещина в фундаменте… он всего лишь искал одну маленькую трещинку в мире Лэша — щель, в которую сможет пробиться и взорвать все к чертовой матери.
Хекс возможно была уже мертва, и эта новая реальность без нее могла стать вечностью для него, но это не значит, что он не отомстит за нее.
В ванной Джон закрепил нагрудную кобуру, схватил куртку и вышел в коридор. Остановившись, он подумал обо всех людях, которые находились внизу… так же как и о времени. Ставни все еще были опущены.
Вместо того, чтобы пойти налево, к парадной лестнице и фойе, он свернул направо… молча шагая, несмотря на свое дерьмовое состояние.
***
Блэйлок покинул свою комнату чуть раньше шести, собираясь проверить, как там Джон. Обычно парень ошивался поблизости перед каждой трапезой, но сейчас здесь никого не было. Что означало, либо он был мертв, либо мертвецки пьян.
Остановившись у двери своего приятеля, он припал к ней, прислушиваясь, но по другую сторону ничего не происходило.
Когда после тихого стука никакого ответа не последовало, он открыл эту гребаную дверь. Ну и дела. Эта комната смахивала на место ограбления, с разбросанной повсюду одеждой и кроватью, которую возможно, использовали в качестве эпицентра разрушения.
— Он здесь?
От звука голоса Куина, Блэй весь напрягся и еле заставил себя не обернуться. Да это было и без надобности. Он и так знал, что чувак будет одет во что-то на манер Сида Вишеса [27]или Найн Инч Нэйлз [28]или в футболку Слипнот[29] заправленную в черные кожаные брюки. Угрюмая физиономия чисто и гладко выбрита. А его колючие темные волосы немного влажные после душа.
Блэй вошел в комнату Джона и направился в ванную, полагая, что его действия сполна ответят на заданный вопрос.
— Д’жей? Где ты, Д’жей?
Когда он прошел через весь этот мрамор, во все еще густом и влажном воздухе витал характерный запах мыла Слоновой кости[30], которым пользовался Джон. На вешалке висело влажное полотенце.
Развернувшись, чтобы уйти, Блэй врезался прямо в грудь Куина.
Удар был подобен столкновению с автомобилем и его лучший друг протянул руку, чтобы удержать его.
«О, нет. Никаких прикосновений».
Блэй увернулся и в замешательстве прошагал обратно в спальню.
— Извини. — Затянувшаяся пауза. — Его здесь нет.
«М-да».
Куин наклонился в сторону и повернул свое лицо, свое красивое лицо, к Блэю. Когда парень выровнялся, Блэй отвел глаза, словно был вынужден это сделать.
— Ты больше не смотришь на меня.
«Нет, не смотрю». — Да, это так.
Отчаянно пытаясь уйти от этого сине-зеленого взгляда, чтобы не раскиснуть, он подошел к полотенцу. Скомкав его, он бросил его в корзину для грязного белья и чтоб тебя, если бы это хоть немного помогло.
Тем более, после того как представил как врывается своей головкой в эту узкую дырочку.
Блэй был спокоен, когда обернулся. Даже встретившись с этими глазами.
— Я собираюсь спуститься пообедать.
Он чувствовал гордость за себя, когда шел…
Рука Куина взметнулась и схватила его за локоть, останавливая.
— У нас проблема. Между мной и тобой.
— Да. — Не вопрос. Потому что это был разговор, в котором он не нуждался в одобрении.
— Да что, черт возьми, с тобой не так?
Блэй моргнул. «Что со мной не так? Это не он был тем, кто трахает все, что движется во все дыры».
Нет. Он был жалким идиотом, который сох по своему лучшему другу. Который послал его на все четыре стороны. Любая близость с цыпочкой и он был вынужден вытаскивать платочек Клинекс из своего рукава и утирать свои слезы.
К сожалению, вспышка гнева быстро исчезла, оставив его опустошенным.
— Ничего. Со мной все в порядке.
— Вранье.
Хорошо. Ладно. Это было нечестно. У них уже был подобный разговор и Куин может и был шлюхой, но память парня была в совершенно исправном состоянии.
— Куин… — Блэй провел рукой по своим волосам.
В его мозгу всплыли строчки гребаной песни Бонни Райтт[31], где ее глубокий голос напевал… «Я не могу заставить тебя любить меня, если ты не хочешь… Ты не можешь заставить свое сердце почувствовать что-то, если ты не хочешь…» Блэй рассмеялся.
— Что смешного?
— Можно ли быть кастрированным, сам того не ведая?
Теперь пришлось моргнуть Куину.
— Нет, если только ты не вдрызг пьян.
— Что ж, я трезвый. Вдрызг трезвый. Как обычно. — И на этой ноте, возможно, ему нужно было вырвать страницу из книги Джона и начать утирать нюни. — Я думал, что смогу изменить эту ситуацию. Прости…
— Блэй…
— Нет. Не смей называть меня Блэем таким тоном, — ткнул он пальцем в лицо своему лучшему другу. — Просто продолжай в том же духе. Это у тебя получается лучше всего. Оставь меня в покое.
Блэй вышел. В его голове была путаница, но ноги, слава Богу, держали его.
Направляясь к парадной лестнице через коридор со статуями, он проходил мимо греко-рисмких шедевров, поглядывая на мужские тела. На самом деле, на всех них ему представлялась голова Куина.
— Тебе не нужно ничего менять. — Куин был у него на хвосте, слова звучали тихо.
Блэй дошел до лестницы и посмотрел вниз. Представшее перед ним сверкающее фойе было словно открытый подарок, с твоим телом, входящим в него, с каждым пройденным шагом, заключая тебя в визуальное объятие цвета и золота.
«Идеальное место для спаривания», так, просто пришло ему в голову.
— Блэй. Пойдем. Ничего не изменилось.
Он обернулся. Куин насупил свои проколотые брови, взгляд был свирепым. Ясно, что парню хотелось продолжить разговор, но с Блэя хватит.