Дикси засмеялась.
— Моему сыну необязательно стяжать всемирную славу. Пусть лучше будет счастлив.
— Будь уверена, сестренка, у этого мальчишки есть по крайней мере одна тетка, просто жаждущая осчастливить его!
Дикси невольно залюбовалась Минервой. Она и не подозревала, что сестра любит детей.
— Не помешаю?
Молодые женщины дружно обернулись и совершенно одинаково улыбнулись, чем развеселили подошедшую к ним Харриетт.
— О чем вы тут шушукаетесь? — с деланной строгостью спросила Харриетт.
— О прошлом, — ответила Минерва.
— О будущем, — одновременно с ней сказала Дикси.
— Здорово, — похвалила Харриетт. — Дикси, я все хочу спросить тебя про эти вазочки… Твоя работа?
— Да. Но это пока не все. Их будет больше.
— Мама рассказывала, ты занимаешься керамикой? У тебя, дорогая, очень необычный подход к форме и цвету.
— Спасибо, — поблагодарила Дикси, безмерно удивленная искренней похвалой сестры. — Я никогда не думала, что на такое способна.
Харриетт будто завороженная смотрела на одну из садовых ваз.
— Если тебя интересует мнение искусствоведов о твоих работах — я организую. Хочешь?
Полно, Харриетт ли это? — ошарашенно подумала Дикси. Еще никто и никогда не слышал от нее доброго слова.
— Как это мило с твоей стороны, Харриетт! — Она искренне была признательна сестре за проявление заботы.
— Что ты задумала, Харриетт? — спросила Минерва.
— Видишь ли, я планирую купить магазин подарков. Теперь я могу себе позволить столь дорогостоящую игрушку. Думаю, стоит выставить на продажу работы Дикси. Если, конечно, ты не против, дорогая. Заработаем, сестричка?
— По рукам! — с готовностью отозвалась Дикси.
— Ты была несносным ребенком, Дикси. И Феликса ты у меня зря отбила. Я ведь бредила им. И теперь не понимаю, как это Феликс попал в рабство к женщине и ребенку…
Договорить они не успели. Раздался громкий детский плач. В патио появился Феликс с малышом на руках. Он строил сыну уморительные гримасы, но ребенок вопил все громче.
— Время кормить, — обрадовалась Дикси.
— Это единственное искусство, которым я не овладел! — пошутил Феликс, обращаясь к Минерве и Харриетт.
Мальчик немедленно успокоился и даже начал причмокивать на руках у Дикси.
— Запах молока, — авторитетно объяснил молодой отец, — он радуется молоку.
Сестры забросали Феликса вопросами об его отцовских обязанностях. Обе впервые видели Феликса в роли папаши, к тому же счастливого папаши.
Дикси извинилась перед Минервой и Харриетт, унося ребенка в детскую.
Детскую Дикси устроила в самом дальнем крыле дома. Тихая светлая комната как нельзя лучше подходила для маленького Ланселота.
Дверь приоткрылась, и в комнатку заглянула Фредерика.
— Мама? Надоела вечеринка?
— Конечно нет, что ты! Я хотела посмотреть, как кормят моего внука. Не возражаешь?
— Нет, конечно. Но сначала нам надо…
— Сменить пеленку?
— Точно!
Дикси раздела малыша, и Фредерика увидела розовенькую попку внука. И не только попку. Она чуть не заплакала от умиления. Сколько раз в жизни ей приходилось менять пеленки младенцам, но то были девочки. И пеленки — розового цвета. Переодевание мальчика показалось Фредерике наслаждением.
Но голубая ваза, стоявшая на белом постаменте, оторвала внимание Фредерики от внука.
— Дикси, дорогая! — взмолилась она. — Не продавай ее!
— Кого не продавать?
— Ее! Эту вазу.
— Она твоя.
— Милая… ты действительно хочешь мне ее подарить? Это прекрасно. Я влюбилась в голубую глазурь, как только увидела эту вазу… Я так тронута!
Фредерика, обняв вазу обеими руками, растроганно смотрела на обнаженную грудь дочери, на ребенка, мирно чмокающего на руках Дикси. И никак не могла поверить, что стала бабушкой.
— Я очень люблю детей, Дикси. Из меня не получилось хорошей матери, но я, наверное, стану очень недурной бабушкой. Если ты мне позволишь, конечно. Я смотрю на малыша и начинаю верить в будущее.
Вечером, уютно устроившись рядом с Феликсом, Дикси как всегда растворилась в ощущении покоя, исходящем от мужа. Постель — ее любимое место в доме. «Ночи — мои!» — сказал Феликс почти год назад. Все ночи — его. И, как выяснилось, — вся жизнь.
Дикси каждую ночь засыпала с мыслью, как сильно любит Феликса, и знала, что Феликс чувствует то же самое по отношению к ней.
Он поцеловал ее в лоб и потерся подбородком о ее волосы.
— Надо же, Дикси… Даже наши мамаши нашли общий язык.
— Наш сын — победитель, Феликс.
— Он рожден побеждать.
Дикси положила голову на плечо мужа и закрыла глаза.
— Но все началось с нас, Дикси.
— Все началось с любви.
— Любовь — это когда ты готов отдать все, что имеешь. Я так люблю тебя, дорогая!
Конец.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
