кроватку и оставила на попечение Агаты. Теперь можно быть спокойной за девочку, и вечер принадлежит ей и Грегори. Когда Айлин вышла на площадку парадной лестницы, большие часы начали бить восемь.
Грегори, в смокинге и белой рубашке с галстуком-бабочкой, уже ждал ее. Мужчины в таком одеянии выглядят особенно импозантно, а этот казался красивым как греческий бог. Айлин смотрела на него, и каждый удар часов гулким эхом отдавался у нее в сердце.
Грегори поднял глаза, увидел Айлин и замер, потрясенный. Потом пошел ей навстречу, медленно и осторожно, будто боясь спугнуть видение, от которого зависит вся его жизнь. Яркие голубые глаза Грегори восторженно сверкали, а руки тянулись навстречу красавице.
Айлин казалось, будто она идет не по ступеням, а по раскаленным плитам. Но вот она ступила на паркет, руки их встретились. Оба как во сне смотрели друг на друга, они словно парили над землей, хотя и не сходили с места.
— Сражен, — наконец сказал Грегори.
— Спасибо.
— Ты уже сделала вечер незабываемым.
Комплимент был ей приятен, но все же Айлин съязвила:
— У тебя впереди еще много приятных вечеров с твоей женушкой.
— Вот и надо ловить момент, — ничуть не смутился Грегори и, взяв ее под руку, направился к выходу.
Айлин каждой клеточкой чувствовала его близость и вдыхала запах мужского одеколона — пряный и волнующий.
Устроившись в машине, она поспешила заговорить, пытаясь отвлечь себя от безотчетного и неудержимого влечения к Грегори.
— Расскажи-ка, что за люди будут у судьи.
Он пожал плечами.
— Коллеги по цеху, а также бездельники и деловые люди — богатые и бедные, знаменитые и безвестные. В общем, публика довольно разношерстная.
Расплывчатый ответ, подумала Айлин. Ей хотелось более конкретного.
— Мне казалось, ты не любишь судей.
— Это уж точно, — кивнул он. — Всех вместе и каждого в отдельности. Их интересует не судьба человека, а буква закона. А вообще-то они крючкотворы.
— Пытался воздействовать на своего судью? — догадалась Айлин. — Разве так можно?
— С отчаяния, — пояснил он. — Все равно я ничего не добился.
Иными словами, женитьба неизбежна.
Айлин расстроилась. Ей вдруг стало жаль Грегори, жаль себя и того, что у них ничего не сложится. Зачем тогда нужен этот вечер? Сердце у нее сжалось. Люди они разные, у каждого своя жизнь.
— Я тебе нисколько не сочувствую, потому что ты сам во всем виноват, — заявила Айлин. — Так что не жди, что я буду весь вечер пялиться на тебя. Мне хочется развлечься.
— Молодая красивая женщина и должна этим заниматься. Пусть за тобой тянется хвост поверженных мужчин.
— Смейся-смейся, — проворчала она.
Но Грегори и не думал подшучивать.
— Мне кажется, твой румянец и блеск глаз — это свидетельство твоей влюбленности. Да, любовь украшает женщину, делает ее прекрасной.
— Прекрати нести вздор!
— Я же честно признаю, что влюблен в тебя. А тебе кто мешает?
Твоя без пяти минут жена! — сердито подумала Айлин, но промолчала: так и до ссоры недалеко.
— Что за бессмысленный разговор! — отмахнулась она. — Давай лучше поговорим о погоде.
Но Грегори предпочел отмалчиваться. Ему, обуреваемому заботами, было не до восторгов по поводу прекрасного вечера, воздуха, благоухающего ароматами цветущих растений, бриза, дуновение которого нежно ласкало кожу.
Судья обитал в солидном особняке. Как и дом Конрада Ларсена, и вилла Кристин Хэткоут, он стоял на обширном участке, безупречно ухоженном умелым садовником. Вот она, визитная карточка роскошной жизни друзей Грегори Акерса, подумала Айлин, упрямо отказываясь поверить, что ей будет здесь интересно.
У парадного входа Грегори отдал ключи от машины швейцару, чтобы тот отогнал ее на стоянку. Еще один штрих быта состоятельных людей. Айлин гордо вскинула голову. Сегодня никто и ничто ее не смутит. Она ничуть не хуже других, и плевать ей на то, что бедна.
Их встретил хозяин дома. Почтенному судье на вид было под шестьдесят, но гостью он окинул отнюдь не старчески равнодушным взглядом. Тепло поздоровавшись с Айлин, он обратился к Грегори:
— Ну, такого я не ожидал!
— То есть?
— Ты перешел в другую веру? Стал мормоном? О, извините… — И судья поспешил навстречу еще одной, только что прибывшей паре.
— А что, исповедовать многоженство не так уж плохо. Судья подал хорошую идею, — усмехнулся Грегори.
— Ну и воплощай ее в жизнь, если найдется женщина, согласная делить с кем-то мужа, — с наигранным равнодушием отреагировала Айлин.
— Я об этом подумаю, ведь на тебя рассчитывать не приходится…
Их окружили знакомые Грегори, последовали бесконечные приветствия, улыбки и раскланивания. Большинство имен представленных ей гостей Айлин тут же забыла — уж слишком их много. Все — и мужчины, и женщины, разглядывали ее с нескрываемым интересом.
Она видела, что джентльмены завидуют Грегори, а дамы — ей. Это, конечно, льстило самолюбию, но нисколько не радовало. Грегори для нее всего лишь знакомый, а другие представители сильного пола Айлин совершенно не интересовали.
И все же она не поддавалась унынию: участвовала в разговорах, пила французское шампанское, перепробовала все деликатесы. Официанты в строгих костюмах обносили гостей изысканными угощениями, разложенными на красивых серебряных блюдах, но многим самым большим лакомством казалась она, Айлин, в своем алом платье.
К ней относились с интересом и обращались одни игриво, другие заискивающе, но все без исключения — уважительно. Грегори вел себя безупречно вежливо, был сама предупредительность.
Его тоже не обделили вниманием, и Айлин это стало раздражать. Женщины жадно ловили взгляд Грегори и старались предстать перед ним в самом выигрышном свете. Мужчины, излагая свой взгляд на что бы то ни было, искали его поддержки и одобрения. И со всеми Грегори оставался одинаково ровен, как и с ней.
Как бы в отместку Айлин одарила самой ослепительной улыбкой какого-то шустрого красавчика, и тот увлек ее в танцевальный зал, где, демонстрируя вызывающие па, начал нашептывать сомнительные комплименты. Айлин не знала, сердиться или считать себя польщенной, и в конце концов со смехом пресекла поток двусмысленных шуточек и заигрываний.
Мужчины, вдохновленные смелостью красавчика, один за другим начали приглашать Айлин танцевать. Грегори не возражал, и она принимала все приглашения, веселясь от души. Всякий раз, когда ее после танца подводили к Грегори, она сияла от удовольствия. Тот улыбался, но сам не приглашал Айлин танцевать. Видно, ему и без нее было совсем неплохо.
Айлин обиделась и перестала возвращаться к нему после каждого танца. Как будто без него нельзя обойтись! Да вокруг нее табуном ходят мужчины, стараются услужить и ловят каждый ее благосклонный взгляд. Кто несет бокал шампанского, кто — тарелочку с пирожными, кто просто млеет от каждого ее слова.
Чем дольше продолжалось веселье, тем тоскливее становилось на душе у Айлин, но нельзя было подавать виду. Она позволила себе немного расслабиться только в дамской комнате, стоя перед зеркалом и припудривая нос.
Грегори напрочь забыл, что влюблен в нее! А ведь мог бы закружить ее в танце или вывести во
