– Мамочка, но я еще не все вылизал! – запротестовал Фил. – И вообще, что ты тут делаешь? Ты же должна лежать в постели.
– Мама, мама! – радостно залепетала Линнет, простирая к Оливии ручонки.
Имею ли я право оставить детей надолго? – задалась вопросом Оливия, вспомнив неодобрительную реакцию Харви на свою импульсивную просьбу взять ее в Египет.
– Это пластиковая миска, миссис Купер, – успокоила ее Пруденс, не поворачивая головы.
Оливия взглянула на белую миску из толстого пластика и облегченно вздохнула.
– Теперь я и сама вижу. Извините, Пруденс.
Привычка. За ним нужен глаз да глаз.
– Ничего, из-за миски можно не беспокоиться, – отозвалась та.
Пруденс выросла в семье, где было тринадцать детей. И хотя ей недавно исполнилось всего двадцать лет, она уже четыре года работала няней. Сельская девушка, родившаяся и выросшая на ферме, отличающаяся завидным здравомыслием, Пруденс появилась в доме Куперов после рождения Линнет. Оливия полностью доверяла ей, не боясь оставлять на нее даже Фила. На Пруденс можно было положиться.
Оливия вернула миску юному шалуну, обняла его и поцеловала, затем сняла Линнет со стульчика и взяла ее на руки.
– Невил ушел в школу вовремя? – спросила она Пруденс.
В свои пять лет Невил ревностно относился к своему положению старшего брата и, что более важно, школьника, который знает намного больше, чем брат и сестра, и каждый день познает новое.
– Да, мистер Купер сказал, что отвезет его сам, – ответила Пруденс и, выразительно взглянув на Оливию, добавила: – Он велел вас не беспокоить.
– Я как раз собиралась подать вам в постель завтрак, вдруг вы неважно себя чувствуете, – вступила в разговор Ребекка и многозначительно покосилась на живот Оливии.
Оливии стало ясно: Ребекка решила, что ее хозяйке пора снова забеременеть.
Энергичная экономка, у которой любое дело горело в руках, досталась им от предыдущих владельцев дома. Ребекка жила здесь же, над гаражом, в небольшой квартирке, которую привыкла считать своей. Экономка была свидетельницей трех продолжительных периодов утренней тошноты у Оливии, потому строгое указание Харви не беспокоить жену натолкнуло ее на мысль, что дело пахнет еще одним ребенком.
– Спасибо, Ребекка, я с удовольствием выпью чашечку чая. Мы с Харви поздно легли, вот я и заспалась, – пояснила Оливия, слегка покраснев при воспоминании о некоторых моментах, связанных с событиями прошедшей ночи. – Должно быть, он подумал, что мне нужно отдохнуть.
Ребекка понимающе кивнула.
– Наверное.
В свои сорок с небольшим Ребекка, мать двух взрослых сыновей, следила за своей фигурой и элегантно одевалась. Раз в две недели непременно посещала парикмахера, который делал ей красивую стрижку и красил чуть тронутые сединой волосы в светло-каштановый цвет с легким золотистым отливом.
В списке увлечений Ребекки на видном месте стояли мужчины, но, будучи зрелой женщиной, она была очень разборчива в знакомствах и устраивала свою личную жизнь по собственным правилам. Тем не менее, Ребекка много раз говорила Оливии, что все еще способна, если захочет, пуститься во все тяжкие.
Каждый раз Оливия рассеянно улыбалась, не совсем уверенная, как следует понимать слова Ребекки. Теперь же при виде веселых огоньков, блестевших в глазах экономки, Оливию вдруг осенило: она поняла, что Ребекка имела в виду, ибо сегодняшняя ночь приобщила ее к сонму женщин, которые занимались «этим» и получали удовольствие.
– Жаль, что мистеру Куперу пришлось отправиться на работу, – заметила Пруденс, бросив на Оливию лукавый взгляд. – Он выглядел слегка осунувшимся. Думаю, ему не мешало бы поспать еще часок- другой.
Пруденс права, подумала Оливия, Харви, конечно, следовало бы отдохнуть. Уже забрезжил рассвет, когда нас сморил сон.
Оливия очень надеялась, что сегодняшняя ночь оставила у Харви кроме усталости и приятные воспоминания. А данное им прислуге распоряжение не беспокоить ее утром свидетельствовало о том, что отношение к ней Харви изменилось.
– Ой! – радостно вскрикнула Пруденс, внимание которой переместилось от плиты к окну. – Робин пришел!
Ребекка подмигнула Оливии. – Поразительное совпадение! Как только Пруденс делает шоколадные пирожные, появляется садовник.
Оливия ухмыльнулась, включаясь в игру. Робин появился у них месяц назад. Это был великолепный образчик мужчины: пышная грива выгоревших на солнце белокурых волос, свисая беспорядочной массой, доходила до плеч, под загорелой кожей перекатывались прекрасно развитые мышцы.
Робин обычно носил короткие, плотно облегающие шорты, выразительно обрисовывающие то, что Пруденс с замиранием сердца называла «самой привлекательной задницей в мире». Робин знал себе цену и потому принимал обожание Пруденс с ленивой снисходительностью кумира, дозволяющего поклонницам вдоволь любоваться собой.
– Смотри, не пропусти момент, Пруденс, – посоветовала Оливия. – Робин ведь приходит лишь раз в неделю.
Пруденс покраснела до корней волос и поспешно отвернулась. Ребекка и Оливия рассмеялись.
– Он обычно разговаривает с Филом, а не со мной. Мне этот парень не пара. Я ведь не какая-нибудь
