Алекс ни думала по этому поводу.
— Я устала спорить с тобой! — воскликнула девушка, невольно сжав руки в кулаки.
— Я тоже, — парировал Эрни.
— Так что же ты здесь делаешь? — спросила Алекс, с трудом сдерживая желание броситься на него и вытолкать вон из комнаты.
— Я здесь потому, что хочу тебя. Все, что было между нами в прошлом, пусть провалится в тартарары! Я хочу тебя, Александра Шонесси…
При этих словах внутри у Алекс все замерло, а в голове, как заезженная пластинка, закрутилась одна и та же мысль: «Он имеет в виду… он имеет в виду…»
— …и думаю, ты тоже хочешь меня!
10
Алекс уставилась на Эрни: смятение в ее душе смешалось с надеждой. Однако вскоре страсть, которая пылала в его взоре, снова пробудила в ней предательское возбуждение. Но теперь Алекс знала, что не удовольствуется одним лишь сексом с Эрни Принсом. Она хотела, чтобы все было так же, как у Вивиан с Родериком, и если Эрни нужно только удовлетворить свои физиологические потребности…
Он шагнул к ней с самым что ни на есть решительным видом. Алекс как безумная метнулась в сторону, невольно стараясь держаться от него подальше. Но случайно взглянув в зеркало, застыла на полдороге, словно загипнотизированная своим отражением. Она увидела в зеркале незнакомку: огромные голубые глаза, потеки туши, которой Алекс никогда не пользовалась, безупречная кожа, изысканная прическа, дорогие украшения, соблазнительное платье…
— Это не я! — вырвалось у нее. Алекс обернулась к Эрни, будто призывая его в свидетели. — Это все… — Она взмахнула руками, словно отказываясь признать своим то, что видела в зеркале. — Это все мишура!
— Нет, это ты, — твердо ответил Эрни. — И я всегда хотел именно тебя.
Алекс замотала головой в ответ на такое бессовестное вранье. Она не верила Эрни. Не могла поверить. Он сделал еще один шаг к ней, и девушка протестующе воскликнула:
— Стой, Эрни!
Тут она вспомнила про салфетки на туалетном столике. Схватив упаковку, рывком вытащила несколько и провела ими по лицу, беспощадно губя плоды трудов визажиста.
— Вот видишь? Это я! — бросила она Эрни. — Та Алекс, на которую ты и не взглянешь второй раз!
Но он и не думал останавливаться. Тогда Алекс отшвырнула скомканные салфетки и схватилась за шпильки в волосах, выдернула их и покидала на пол, уничтожив искусно сделанную прическу.
— Ты никогда не хотел меня такой, какая я есть, — с морковными патлами! Разве меня можно назвать привлекательной? Надоедливая стерва где-то на заднем плане, да еще и конопатая!
Эрни поймал ее за запястья и рывком притиснул к своей груди.
— Ах ты кусачая конопатая девчонка! Я всегда хотел произвести на тебя впечатление, да только мне это никогда не удавалось. — Его голос прорвался к сознанию Алекс сквозь царящий в нем хаос. — Родственная душа, любящая небо так же, как я. Девушка, чьи чудесные медно-рыжие кудри притягивали мои пальцы как магнит. Так что мне приходилось дразнить тебя, чтобы ты ни о чем не догадалась, — ведь я боялся, что ты не захочешь моих прикосновений…
Эрни глубоко вздохнул, не сводя горящего взгляда с лица Алекс и не давая ей спрятаться обратно в раковину.
— Но это не так, верно, Александра?
Она сдалась, понимая, что совершенно не способна далее скрывать свои чувства.
— Я не хотела оттолкнуть тебя, Эрни. Я вовсе не имела в виду, что…
Ее губы задрожали, ком в горле не дал продолжить. Алекс чувствовала, как бьется ее сердце. Неужели все, что сказал Эрни, — правда?
— Скажи, что ты хочешь меня! — хрипло потребовал он.
Слова сами слетели с ее губ, отрезая пути к отступлению.
— Я хочу тебя.
Одно бесконечно долгое мгновение они не сводили глаз друг с друга. Затем неистовое первобытное желание захлестнуло их с головой, уничтожая все преграды, унося прочь память о годах губительного притворства, обращая в бегство призраки прошлого.
Рот Эрни нашел ее губы, агрессивно требуя ответа и пробуждая желание. И Алекс вложила в поцелуй всю свою страсть, утоляя ненасытный голод, алчную жажду прикосновений, объятий, близости.
Пальцы Эрни перебирали распущенные волосы Алекс, поцелуи обжигали ее лицо, шею, обнаженные плечи. А она, переполненная головокружительным восторгом, прижималась к нему, ощущая силу его желания.
Эрни расстегнул молнию, и атласное платье скользнуло на пол. Он спрятал лицо между ее вздымающихся грудей, вдыхая аромат и наслаждаясь нежностью кожи.
— Какая же ты восхитительная! — произнес он с восторгом и благоговением, опуская Алекс на кровать.
Она поняла, что на самом деле нравится ему, и радость поглотила все страхи и опасения по поводу возможных недостатков ее фигуры.
— Не двигайся! — приказал Эрни. — Я никогда не видел тебя такой раньше, хотя мечтал об этом все эти годы: ты, обнаженная, в постели, сгорающая от нетерпения…
Сердце Алекс билось все чаще и чаще, внутри все сжималось в лихорадочном предвкушении, пока она смотрела, как раздевается Эрни. Она так и пожирала взглядом матовый блеск его гладкой загорелой кожи, черные волосы на груди, сужающейся полоской спускающиеся к плоскому животу.
Волна возбуждения вновь прошла по телу Алекс, когда она увидела, что Эрни хочет ее. Эрни, единственный мужчина, которого она желала в своей жизни… Алекс вскинула руки, умирая от желания сжать его в объятиях, любить его…
— Александра!..
Этот низкий, полузвериный рык стал недвусмысленным подтверждением его намерений обладать ею.
Эрни лег рядом с ней, плоть к плоти, в их касаниях и поцелуях была чудесная языческая свобода. Словно в лихорадке они наслаждались соприкосновением обнаженных тел, тонули в потоке волшебных переживаний, вместе с тем стремясь удержать в памяти каждое драгоценное мгновение их близости. Реальность походила на сон наяву, на мечту, которая стала явью.
О, Эрни… И когда наконец Алекс, обезумев, изогнулась, чтобы принять его, стремясь к полному слиянию, ее желание было удовлетворено. Эрни стал ее первым мужчиной. Она растворилась в его пульсирующей энергии, в силе его желания, в ритме его движений. И, лозой обвившись вокруг Эрни, следуя одним с ним путем, испытывала блаженство, уводившее ее все дальше и дальше, к неким неведомым вершинам.
А потом был взрыв, и волны восторга, и все внутри Алекс кипело, как расплавленный металл. Она прижалась к Эрни, наслаждаясь ощущением полноты и цельности и желая лишь одного: навсегда раствориться в любимом, стать частью его естества, принадлежать ему. В ответ он обнял ее и поцеловал, и губы, сомкнувшись, снова превратили их в единое целое.
Вот они вместе, и никто никогда не сможет их разлучить. Горечь прошлого — разве она значит хоть что-то для них? Все начинается сначала — и как дивно начинается! — и это важнее того, что осталось позади.
Жар страсти улегся, уступая место мирному покою. Когда их дыхание успокоилось, а сердца забились медленнее, пришло отрезвление: где они находятся и где им следует находиться, а именно — рядом с новобрачными, причем вплоть до того момента, пока те не покинут празднество.
