стороны, она определила это словом «горечь», что, конечно, не имело ничего общего с уважением.
Лейла тряхнула головой и встала с кровати. Не имело смысла думать о Джиме Фарли в личном плане. Однако с его стороны было благородно сказать ей это. Значит, он не питал враждебности к ней из-за того, что когда-то произошло между ними. Как это и должно быть. Ведь она ничем не оскорбила его.
Приняв душ, Лейла оделась и упаковала одежду в расчете на недельное пребывание в фамильном доме Фарли. Она не представляла, сколько потребуется времени, чтобы Адель вновь обрела душевный покой. Лейла даже не была уверена в правильности решения о ее приезде в Аделаиду. Может быть, это и выведет Адель из состояния психической травмы, но что будет дальше?
Она должна будет каким-то образом ослабить зависимость ребенка от себя. Фарли, конечно, постарается помочь ей в этом, насколько это будет в его силах, с иронией подумала Лейла. Он не может желать, чтобы она оставалась дольше, чем это необходимо. И мисс Хардинг будет неизменно за это.
Самое большее — неделя, решила Лейла. Затем, если потребуется, пусть приглашают профессиональных психотерапевтов. Семья Фарли вполне может позволить себе такие расходы.
Она позвонила Тому, чтобы сообщить ему о случившемся. Ее удивило, когда он проявил куда больше беспокойства о ней, нежели об Адели.
— Ты уверена, что ты справишься с этим, Лейла? — спросил он глубоким мягким голосом, как бы испытывая ее. Ведь он, как никто, знал, что она едва справляется со своими собственными проблемами с тех пор, как умер Дейл.
— Я должна ехать, Том. Ты ведь знаешь, я должна, — ответила Лейла с горячностью, которая, как она считала, показывала, что она вновь обрела цель в жизни, важное ощущение ее смысла.
— Я помню, как сильно ты хотела иметь собственного ребенка, — сказал Том спокойно.
Слезы подступили к ее глазам.
— Это только на одну неделю, Том.
— Лейла!.. — Она поняла, что Том подбирается к тому, чтобы сказать ей еще что-то. Она задержала дыхание, остро сознавая его уникальные способности постижения скрытых от других явлений. Что это было: его естественная сдержанность или принятие того, что он видел, как неизбежное течение жизни, но он решил промолчать. Он лишь просто сказал:
— Позови меня, если тебе потребуется помощь.
Возможно, такое развитие событий с Аделью и было тем «что-то», что почувствовал Том вчера, рассуждала Лейла, испытывая облегчение оттого, что удалось избежать споров по поводу ее отъезда.
— Спасибо, Том, — сказала она с теплотой. Часом позже Лейла уже сидела в самолете компании Фарли, который вылетал из Алис-Спрингс. Она старалась не думать о человеке, который принадлежал теперь Катрин Хардинг. Не имело смысла также волноваться за Адель, пока она не ознакомится с ситуацией и не увидит своими глазами, что необходимо сделать.
Наблюдая за бесконечным красным ландшафтом, простирающимся далеко внизу, Лейла думала о причинах, забрасывающих людей в отдаленные места и резко меняющих ход их жизни.
Без телеграфной линии между Аделаидой и Дарвином не было бы и города Алис-Спрингс. На трассе протяженностью три тысячи километров, пересекающей большей частью безводную пустыню, это место было выбрано для прокладки телеграфной линии только потому, что здесь бил постоянный родник. Благодаря тому, что это местечко было окружено замечательными скалами, узкими ущельями, мелкими озерами солоноватой воды, пустынями и древними краснопесчаными степями Центральной Австралии, город стал туристической достопримечательностью для целого мира, привлекая тысячи людей ежегодно в этот удивительный и волшебный край.
Та часть материка, куда направлялась сейчас Лейла, имела не менее замечательную историю. Южная Австралия была единственным местом в стране, которое никогда не было колонией для ссыльных преступников. Первые его обитатели были свободными поселенцами, и всем хорошо известно, что долина Баросса была первоначально заселена выходцами из Пруссии и Силезии, которые бежали от религиозных преследований в Германии.
Долина была названа Баросса («склон горы, усыпанный розами») в честь виноградного района в Испании. Новым поселенцам не потребовалось много времени, чтобы понять, что эта долина с ее климатом, напоминающим средиземноморский, и с ее составом почвы как нельзя более подходит для выращивания виноградников.
Теперь этот главный винодельческий район Австралии тоже стал одной из достопримечательностей для туристов, более обжитой и щедрой, чем пустынные территории Центральной Австралии. Долина Баросса с ее многочисленными виноградными хозяйствами и винодельнями предлагала все, что мог пожелать взыскательный и изощрённый вкус.
Безукоризненный образ Катрин Хардинг оживал в сознании Лейлы всякий раз, когда она думала о Джиме. Невеста Фарли, несомненно, по достоинству оценила все, что он мог предложить ей как будущий муж. Врожденное чувство справедливости заставило Лейлу признать, что это делало их в значительной степени соответствующими друг другу.
Безусловно, она не могла судить об их взаимоотношениях по тому немногому, что знала о каждом. За исключением разве того, как допрашивала ее Катрин. В этом было что-то настораживающее. Зачем ей нужно было знать какие-то подробности, если все так прекрасно и замечательно?.. Может быть, Катрин вовсе не так уж уверена в своей власти над Джимом Фарли, как она это пытается представить?
Хотя, конечно, Лейла должна была признать, что, если бы она заметила что-то подобное между Дейлом и другой женщиной, это очень расстроило бы ее. Однако никогда в жизни она не стала бы так допрашивать ту женщину. Она бы лучше расспросила Дейла. Так почему же Катрин не обратилась со своими вопросами к Джиму?
У каждого свои способы решения проблем, напомнила себе Лейла. Было бы глупо придавать какое-то значение этому маленькому происшествию. Джим Фарли сделал свой выбор партнера по жизни, и ей не подобало критиковать его. Это ее не касалось и не должно касаться, особенно в течение предстоящей недели.
К тому же она надеялась, что обыденность повседневного общения лишит их отношения того драматизма, которым была полна та памятная встреча. Ее мучительный отблеск мешал им воспринимать друг друга как обычных людей. Но пройдет несколько дней, и прошлое отступит назад, от него останется лишь легкая боль, с которой можно вполне совладать. Даже если бы это пришлось сделать только ради блага Адели, они должны создать и поддерживать дружественную атмосферу.
Подготовив себя таким образом к новой ситуации, Лейла успокоилась и вновь начала разглядывать простирающиеся внизу земли.
Бесплодные внутренние территории наконец уступили место горному хребту Флиндерс, за которым следовали крупные овцеводческие фермы. Тысячи и тысячи овец, дающих лучшую в мире шерсть, усеяли собой огромные пастбища. Затем, ближе к побережью, пошли более населенные районы. Самолет начал постепенно снижаться, и, не успев опомниться, Лейла оказалась в «долине роз».
Они приземлились на частной летной полосе. Пилот помог Лейле сойти по трапу самолета, неся за ней дорожную сумку. Джим Фарли ждал ее возле мощного автомобиля с четырьмя ведущими колесами. Он стоял один, рядом никого не было видно.
Вопреки всем ее приготовлениям, Лейле было достаточно лишь одного взгляда па Джима, как ее сердце отчаянно забилось.
Лейла с опаской глядела на мужчину, двигавшегося ей навстречу. Он был, без сомнения, более крепким, чем все, кого она встречала раньше, и сегодня утром, в джинсах и спортивной рубашке из хлопка с короткими рукавами, подчеркивавших его хорошо развитую мускулатуру, он казался ей воплощением мужественности. Его жесткое и красивое лицо выглядело опустошенным и усталым, свидетельствовавшим о напряженной и бессонной ночи. Темно-русые волосы были слегка взъерошены, как будто он забыл их причесать.
Из-под тяжелых век взгляд Джима скользнул по фигуре и одежде Лейлы. Его губы слегка тронула насмешливая улыбка, которая тотчас же исчезла. Когда их глаза, наконец, встретились, это был взгляд усталого смирения.
— Надеюсь, полет прошел спокойно, — заметил он с несколько чопорной вежливостью.
— Да. — Лейла старалась изо всех сил не замечать трепета своего сердца и с улыбкой обратилась к
