а Эдвин будто набрался сил. Когда дело касается секса, о справедливости не может быть и речи.
Вот уже второй раз поддалась она обаянию Эдвина, будто внутри него находится какой-то магнит, действующий на нее вопреки всему. Внезапно поймав себя на наблюдении за мощной работой его ягодиц, она отвела глаза. Необходимо любым способом сосредоточиться на мыслях о работе. Эдвин Ридc вовсе не входит в список местных достопримечательностей.
Громоздящиеся по обе стороны от них скалы уже не были похожи на купола, но по-прежнему производили впечатление развалин, оставшихся после какой-то древней, давно исчезнувшей в веках, неведомой человечеству цивилизации. Внезапно Леонора услышала звук, глубокие, отдающиеся внутри тела удары, исходящие, казалось, от окружающих их скал. Она остановилась, словно завороженная.
Сделав еще несколько шагов, Эдвин обнаружил ее отсутствие, обернулся и, нетерпеливо нахмурившись, собрался было выразить свое недовольство, но Леонора, взмахнув рукой, остановила его.
— Вы слышите?— напряженным шепотом спросила она.
Он кивнул, в глазах его мелькнула усмешка.
— Что это?
— Звук тамтама, отражающийся от стен пещеры. Пойдемте. За ближайшим поворотом сами все увидите. Хьюберт, должно быть, решил устроить представление для туристов.
Хьюберт?
Тамтам был ударным музыкальным инструментом индейцев. Неужели одно из племен до сих пор живет здесь?
Леонора поспешила вслед за Эдвином, ей не терпелось узнать побольше. И внезапно перед ней открылась сцена... конец ущелья... сказочная, открытая взору пещера, задняя стена которой, загибаясь, нависала над озерцом таинственно черной воды, окруженным песчаными берегами.
За озерцом, на рассыпанных тут и там плоских камнях, сидела группа из шести человек, внимательно наблюдающих за этническим индейцем, ритмично ударяющим по лежавшему на земле инструменту.
Загадочные звуки, как будто исходящие из глубин самой земли, наполняли пещеру, эхом отражаясь от стен, и невольно наводили на мысль о донесшемся через века первобытном вопле, взывающем к самому сердцу планеты. В них слышались четкий ритм и какая-то скрытая гармония.
Это нельзя было назвать музыкой, отсутствовала мелодия, но все же звуки задевали в слушателе нечто глубинное, первобытное, и Леоноре вспомнились сказанные ранее Эдвином слова о его привязанности к этой очень древней земле, где выживание сводит жизнь к удовлетворению естественных потребностей.
Тогда до нее не совсем дошел полный смысл его слов, но сейчас она начала понимать жесткую простоту выбора, предоставляемого нам природой, — естественный цикл, которому приходится следовать: рождение, взросление, ухаживание, воспроизводство, смерть — нескончаемый круговорот, длящийся до тех пор, пока не иссякнут ресурсы Земли.
И никакой романтики. Просто жизнь, такая, как есть, лежащая в основе, скрытая под всеми прикрасами, изобретенными цивилизацией.
Представление закончилось на сильном, низком, отозвавшемся по стенам пещеры звуке, отдавшемся где-то внутри Леоноры так, что у нее пробежали мурашки по коже. Индеец взвалил свой инструмент на плечо. Туристы зааплодировали, и эти неожиданные, громкие хлопки покоробили ее, они словно принижали значение первобытного ритуала, которым надо было наслаждаться в молчании.
Она еще хмурилась по этому поводу, когда Эдвин обернулся и окинул ее тяжелым циничным взглядом.
— Разве представление не стоит ваших аплодисментов?
Леонора посмотрела на него недовольно: он явно не понимал связи того, что они только что слушали, с обычным представлением, которому следует аплодировать.
— Не все же, как вы, выросли здесь, Эдвин, — попыталась оправдаться она.
Он недоуменно поднял бровь.
— И вы не хотите хотя бы как-нибудь оценить это?
Леонора попыталась выразить свои чувства.
— Для меня данный ритуал был скорее не представлением, а сообщением.
— Да? И что же он тебе сообщил? Взгляд его безжалостных голубых глаз не давал ей как следует подумать. Вызывающее поведение Эдвина имело целью подтвердить уже сложившееся мнение о ней, как о бездушной женщине, интересующейся только собой и безразличной к тому, какую обиду она может нанести другим людям.
— Он позволил мне лучше понять вашу внутреннюю жизнь и жизнь людей, населяющих эту землю. Ведь им необходимо прислушиваться к ее пульсу...
Этот ответ явно удивил Эдвина, глаза его загорелись так, будто она нешуточным образом задела его чувства. На какой-то момент Леонора почувствовала себя словно под микроскопом. Затем, столь же внезапно, взгляд его потух, и, повернувшись, Эдвин отошел прочь. Неприятие? Разочарование?.. Почувствовав себя отвергнутой, Леонора, в который уже раз, прежде чем последовать за ним, вынуждена была взять себя в руки. Толстый слой песка затруднял движение, но было ясно, что пещера была конечной целью их экскурсии. Дальше идти было некуда. К тому же там она, по крайней мере, не будет с ним один на один.
Утешив себя этой мыслью, Леонора сильно разочаровалась, когда увидела, что шестеро туристов поднялись на ноги и, надев свои рюкзаки, двинулись за индейцем, который, обойдя озерцо, направился навстречу Эдвину и ей. Только сейчас Леонора заметила, что он одет в униформу проводника, а следовательно, был нанят этими людьми, пожелавшими воспользоваться его специфическими знаниями.
— Привет, Эдвин! — фамильярно поздоровался он с улыбкой.
— Привет, Хьюберт!.. — ответил Эдвин таким теплым голосом, какого она никогда от него не слышала. — Если будешь продолжать стучать в этот барабан, непременно вызовешь духов.
Индеец рассмеялся так, будто услышал замечательную шутку, и похлопал по своему инструменту.
— Он вызывает только добрых духов. — Бросив мгновенный взгляд в сторону Леоноры, он добавил: — Может, они тебе еще понадобятся.
— Может быть, — согласно кивнул Эдвин. — Это Леонора Хоуп. Она приняла управление пансионатом Чарли. А Хьюберт — старейшина местного племени...
Леонора протянула руку.
— Спасибо за ритуал. Это просто какое-то волшебство!..
Просияв от удовольствия, он пожал ей руку.
— Волшебство тоже только доброе, мисс Хоуп. Вы еще побудете здесь?
— Да.
Хьюберт выпустил ее руку и обернулся к Эдвину.
— Добрых тебе духов, старшина!
Посмеиваясь про себя, он отошел прочь.
Бросив на нее скептический взгляд, Эдвин двинулся к озерцу. К большому облегчению Леоноры, ближе к воде песок стал плотнее. Проходящая мимо группа Хьюберта поздоровалась с ними. Улыбнувшись, она ответила на приветствие. Эдвин только кивнул, хотя, как заметила Леонора, все женщины группы смерили его оценивающим взглядом.
Физически он очень привлекателен для любой женщины, подумала она, хотя сам едва обращает на них внимания. Крайне замкнутый человек, заключила Леонора, наблюдая за Эдвином, уже подошедшим к большому плоскому камню, облюбованному им, по всей видимости, в качестве стола. Он, казалось, просто излучал примитивную мужскую силу и отнюдь не ошибался, говоря, что произвел на нее впечатление.
В первобытном обществе Эдвин наверняка был бы призовым самцом. Этого тоже нельзя было отрицать. Без всякого сомнения, он выжил бы здесь при любых обстоятельствах и все равно взял бы от этой земли все, что можно. Собственно говоря, Эдвин был ее солью — такой же твердый, как эти камни, и столь же неподатливый.
Может быть, она сваляла дурака, отказавшись от более близкого знакомства. Вряд ли теперь, после
