– Хорошо. – Она прижалась тесней, и отстраниться у Руфрида не получалось. Но он был совершенно захвачен врасплох, когда она оседлала его, обняла за шею и крепко поцеловала в губы. Когда язык ее проник ему в рот, юноша стиснул ладонь элирки и ответил на ее ласки своими.
– Ты когда-нибудь занимался любовью с элирской женщиной? – спросила Метия, когда поцелуй кончился.
– Э, нет, я…
Тело ее было очень легким, кожа – прохладной наощупь, но бедра жгли даже сквозь слои шелка. Сердце Руфрида бешено колотилось.
– А у меня никогда не было человеческого мужчины, – прошептала она, потягивая завязки на его штанах. – И я хочу узнать, каковы они.
– Думаю, прямо сейчас ты узнаешь… – простонал Руфрид, не в силах противостоять ей. Под накидкой она была обнажена, волосы на ее тайных местах вились серебряной проволокой. Она нанизала себя на его плоть. – Боги, Метия…
Это было сладостно, ошеломительно, и очень недолго. Потом Руфрид и Метия отправились в баню, сняв смятую одежду, и нежились в горячей воде. Руфрид раскинул руки, опершись о край водоема, и запрокинул голову. Ему было до ужаса стыдно.
– Ты думаешь о своей человеческой возлюбленной, – заметила Метия. – Она будет ревновать?
– Нет, если не узнает.
– Элир считают ревность людским чувством. Но мы лжем себе – мы не настолько отличны. Ровно настолько, чтобы находить друг друга загадочными и прекрасными… – Она скользнула к нему, лукаво улыбаясь. – Спасибо тебе, Руфрид, что утолил мое любопытство. – Она обняла его, прижавшись грудями к его груди. Мокрые пряди волос цеплялись за кожу, когда она поцеловала его.
– Значит, буду ревновать, если узнаю? – донесся голос откуда-то сверху.
Руфрид открыл глаза. На краю водоема стояла Танфия, в одежде для занятий и с полотенцем в руке.
– Вообще-то мне плевать. Забирай его, Метия. – Глаза ее сверкнули, и она швырнула в Руфрида полотенцем. – Два дня! – крикнула она, выбегая из бани. – Ты два дня не мог подождать!
Выскочив из бань на уступ, Танфия и сама не поняла, почему так злится. Они с Руфридом не были обручены, не давали друг другу клятв, могли выбирать себе любовников по вкусу. Тогда почему же боль так слепит глаза и душу?
Вспомнились уроки Альраэна – никогда не действуй в гневе. Девушка очистила свой рассудок, изгнала из него злобу, точно отравленную стрелу. Потом она пошла в зал упражнений и сказала:
– Альраэн, сразишься со мной?
– Ты только что окончила урок, – заметил учитель, оглядывая девушку.
– Нет, не окончила.
– Хорошо.
Он передал ей длинный деревянный меч. Бойцы отдали друг другу честь, и начался танец ударов и блоков. Вся ярость Танфии ушла в руки, она отвечала ударом на каждый удар, и наконец, ей удалось. Предупредив следующее движение Альраэна, она отбила его меч, и ее собственный прошел сквозь его защиту, остановившись на волосок от горла.
Девушка застыла, задыхаясь. Щеки ее раскраснелись. Учитель уважительно поклонился и одарил ее кривой улыбкой.
– Наконец-то, – заметил он. – Дурно сражаться во гневе, но иногда помогает.
Позднее, когда девушка сидела в комнате, поглаживая белую кошку и собираясь с мыслями, к ней зашел Руфрид.
– Танфия? – Он застенчиво заглянул из-за ширмы.
– Я это сделала! – воскликнула она в жестоком восторге. – Я убила Альраэна.
– Что?!
– Не насмерть. Но я-таки справилась с этим клятым приемом!
Руфрид смотрел в пол.
– Лучше б ты меня измолотила.
– Не-ет, – отрезала она. – Тебя я могла бы взаправду прикончить.
– Тан… мне очень стыдно.
– Два дня нам оставалось. – У нее перехватило горло. – Ты не мог подождать два несчастных денька. Или я тебе просто надоела?
– Да не в этом дело! Просто так... вышло. Я к ней не лез. Это она на меня набросилась… и меня занесло. Знаешь, как бывает…
– Понятно.
– Тан, не плачь…
– Я не плачу! Плевать!
– Нет. Я ни за что не обидел бы тебя так.
