– Государь?
– Ты играешь в метрарх? – неожиданно спросил он. – Нет, конечно. Крестьяне не склонны к подобным бесплодным играм ума.
Слова его возмутили Изомиру, а гнев помог собраться с силами.
– Вообще-то я умею играть, государь. Мы с сестрой учились по книге. Она сделала доску, а я вырезала фигуры. Может, я невеликий мастер, но правила знаю.
– Хорошо. – Снова эта полуулыбка, но требовательный взгляд давил, как прежде. – Тогда пойдем. Развлеки меня.
Палата, куда привел ее царь, была богато изукрашена золотистым камнем и жильчатым мрамором. Формой она напоминала два соединенных овала, больший длиной шагов пятнадцать, меньший в половину от того. Большая палата была ярко освещена, там стояли столики, кресла, кушетка, меньшая же была пуста, как храм, и темна. Каменная глыба посередь нее походила не на стол – на погребальное ложе, и хотя оно было пусто, в комнате витал дух смерти. Изомира смотрела на свечи в высоких черных подсвечниках, окружавшие ложе – давно они погасли, и полурастаявшие их тельца сплетались в скорбные восковые гирлянды.
– Здесь покоился мой сын Галемант, – сказал царь. – Мы похоронили его прошлой осенью.
Изомира вздохнула, и снова затаила дыхание. Значит царевич и правда мертв.
– Мне так жаль, государь…
– Богиня-Смерть приходит за всеми, не так ли? За кем-то она придет раньше. Забудь. Присядь здесь, со мной.
Он провел ее к маленькому столику в оконной нише. Шитые занавеси не закрывали окна. Множество ромбических стеклышек отражали палату, тощую фигуру царя и тревожное личико Изомиры, но за стеклом царила синяя ночь. Царь усадил девушку лицом к окну. Глаза ее привыкли немного, и она увидела в ночи иззубренный контур Башни. Волна ужаса захлестнула ее, и Изомира поспешно уткнулась в доску.
– Позволь, я помогу расставить фигуры, – проговорил Гарнелис. – Я всегда играю янтарем, ты бери лазурь. Мой ход первый.
Все время, покуда шла игра, царь наблюдал за ней. Взгляд его не просто следовал за ее движениями, но давил ощутимой тяжестью. Словно огромный когтистый драконоястреб сидел перед ней, и мысли его были непонятны и чужды девушке. Изомира стремилась сосредоточиться на игре, и мысленно восхищалась фигурками, думая, под силу ли ей вырезать такую красоту.
– Ты, – сказал царь, – мне солгала.
Страх захлестнул ее.
– Государь?
– Ты сказала, что играешь слабо. Где ты научилась этим приемам?
– Я… я никогда не считала эту игру сложной.
– Метрарх? Несложен?
Изомира покраснела, сообразив, что ляпнула что-то не то, и не понимая, сердится царь или веселится.
Дальше стало только хуже.
– О! – воскликнул царь пару минут спустя, и всплеснул руками. – Ловушка лунной туры!
Изомира глянула на доску и всухую сглотнула.
– Ты меня победила, – заметил он.
– Государь, мне очень жаль… я не хотела… мне не следовало…
– Нет, – ответил царь. – В первый раз за столько месяцев я нашел противника, который играет лучше меня и не поддается. Никогда не поддавайся мне, слышишь?
Изомира кивнула. Сердце ее колотилось.
Гарнелис улыбнулся ей. В глазах его появились теплые искорки, и девушке подумалось, что он может полюбиться ей. Может, это ему и нужно – спутница, чтобы разгонять тоску вечерами? И она немного расслабилась.
– Сыграем еще, – приказал царь.
Девушка начала заново расставлять фигуры. В дверь постучали, и вошел конюший, за которым следовали еще трое мужчин.
– Ваше величество, простите за вторжение, но владыка Серпет, князь Эйсилионский, воевода Граннен и владыка Поэль просят без промедления принять их.
Вслед за ними ворвался холодные ветерок, и пламя в светильниках заколебалось. Царь поднялся, отвернувшись от Имми, будто та пропала с лица земли. Трое вошедших уделили ей лишь краткие взгляды; девушка ощущала себя невидимой – к счастью.
Она знала их имена – читала в книгах, слышала в пути, – словно героев преданий, недоступных. Но вот они, здесь, в одной комнате с ней.
Первый, владыка Серпет – ему за сорок, он смугл и златовлас, жилист и крепок, будто всю жизнь провел в седле. Лицом похож на рысь, и зеленые его глаза обжигают морозом. Эйсилион, его владения, лежит на крайнем северо-западе, и населен редко.
Владыка Поэль… Девушка напрягла память. Крупный мужчина, широкоплечий, и черно-белые одежды лишь прибавляют ему несгибаемого величия. Вытянутое, суровое лицо, черные волосы и борода завиты мелкими кудряшками. Изомира невзлюбила его с первого взгляда; он показался ей жестоким и напыщенным.
