И вид, открывшийся ей, был ошеломителен.
Солнце еще не зашло, но в небе уже бледнели все три луны. А под ними разлеглась на трех зеленых холмах Париона.
То был первый взгляд Танфии на город ее мечты.
Равнину заливал золотой свет заката, и сам город сиял золотом в меркнущем свете. В низинах дома тонули в лиловой тени, ближе к вершинам еще горели на солнце их крыши. Там стояла, венчая самый высокий из холмов, сама Янтарная цитадель. Блистали, точно как в фантазиях Танфии, высокие стены и гордые башни, но это был не сон, а далекая, суровая, мучительная реальность.
В глазах у Танфии защипало. Просто увидеть Цитадель… Боги, как же она мечтала ее увидеть хоть глазком – но не так, не ради таких страданий.
По правую руку от Цитадели на холме пониже блистали купола храма Нефетер, богини-покровительницы города. По левую руку виднелся и третий холм, и на нем какой-то немыслимый обрубок, неуместно- уродливый среди этой красоты. Слишком он велик…
Боги, это Башня!
Там должен был стоять театр. Девушка попыталась усилием мысли стереть ужасную Башню, увидеть на ее месте театр, так что у нее слезы потекли от натуги. Проклятая Башня…
Внезапно у Танфии засосало под ложечкой. Элирский нож снова обжег грудь. Со внезапным испугом девушка обернулась, ощутив чей-то пристальный взгляд. Что это торчит там, на соседнем утесе, у рощицы – старый пень или сгорбленная фигура в плаще? Сердце девушки захолонуло. Неподвижная, фигура каким-то образом следила за дорогой, за Мейондрасским трактом, петлявшим по холмам к дальней столице.
Танфия опустила взгляд – и в сгущающихся сумерках, в бледном свете трех лун, она увидала, как вьется по дороге бесконечная шеренга конных солдат. Пень шелохнулся, и два бледных глаза уперлись в Танфию. Словно два луча вонзились ей в сердце, высасывая силу. От ужаса она рванула из кармана элирский нож. Вспыхнул звездою опал; фигура зашипела тихонько, и сгинула.
Что на нее нашло – тащиться в эту даль одной? Перепуганная Танфия пустила Зарянку в галоп обратно, к лагерю.
Было еще темно; до рассвета оставался добрый час, но лагерь уже зашевелился. Линден так и не смог заснуть ночью, и теперь, когда усталость готова была все же сморить его, вставать было особенно тяжко. Он вышел из палатки, чтобы постоять пару минут рядом с Зимородком. Кони тихо пощипывали подернутую густой росою траву. Где-то рядом вставали, зевали, жаловались на судьбу другие мятежники. Потом над туманом вознесся голос Гелананфии:
– Подъем, подъем, во святое имя Анута! Встанем строем, прежде чем этот лежебока Граннен глаза продерет!
Благодаря предупреждению Танфии они были готовы к бою. Войско Граннена разбило лагерь по другую сторону гряды, на склонах обращенных к Парионе. Прошлым вечером Гелананфия и Элдарет собрали командиров, и в мелочах обсудили планы предстоящего боя. Теперь мятежникам предстояло занять позиции по самой гряде, прежде чем туда доберутся солдаты Граннена.
Они учились старательно и знали, что их ждет. Но применить заученное в битве, когда за ошибкой следует смерть – дело совсем иное.
Утро выдалось похожим на дурной сон. Завтракали поспешно – Линден сидел рядом с Руфридом и Танфией, Сафаендером и Элдаретом, как было уже не одну неделю. Все были молчаливы, а Сафаендер вдобавок бледен как смерть, хотя по лицам остальных пробегали порой улыбки.
Потом Линден с Руфридом вернулись в палатку, чтобы помочь друг другу одеться. Они решили одеть в бой роскошные, черные с синим одеяния из Луин Сефера – погибать, так уж красиво. Поверх камзолов пошли кожаные кирасы и облокотники. Потом пришел черед оружия – при каждом был длинный элирский меч на левом бедре, короткий меч на правом, на плечами – луки и колчаны, полные смастеренных в Энаванейе стрел.
– Ну, братишка, – промолвил Руфрид, – вот оно как. Предчувствия не мучают?
– Нет, – ответил Линден, и улыбнулся. – Наверное, это к добру. Жаль, отец нас не видит.
– Он бы нами гордился, – заверил его Руфрид, стиснув плечо брата, и добавил: – Тобой уж точно.
– Думаешь, мы справимся?
– Конечно. Если боишься, думай вот о чем – ты уже сегодня можешь усидеть Изомиру!
– А я не боюсь, – ответил Линден. – Вот что странно-то – не боюсь вовсе.
Руфрид в последний раз обнял его, и отстранился, явно сдерживая тревогу. Линден хлопнул его по спине, пытаясь ободрить, но слова никак не шли на язык.
– Ну, Брейида с нами?
– Тогда уж Маха, – ответил Руфрид. – Или Анут на нашей стороне, а Граннена путь ждет чрево Нут.
– Ты бы не гневил богов, – расхохотался Линден, – хоть ноне утром! Я рад, что все почти кончилось, а ты?
– Ага, – согласился Руфрид, и немного просветлел. – Я тоже.
Над Парионой занималась лиловая заря, но равнина еще была окутана тенью. Танфия уже готова была оседлать Зарянку, когда к ней подошел Сафаендер. Он немного нелепо выглядел в роли воина – в травянисто-зеленой рубахе и штанах, в кирасе, с мечом и деревянным щитом. Но даже сейчас он выглядел таким изящным, таким нездешним, что девушка невольно ощутила желание, и страх за своего любимого.
– Ты готов? – спросила она.
Поэт неровно вздохнул.
– Насколько могу быть. Танфия, ты великолепна. Только не дай себя поранить, хорошо?
