увозил молодых по рекрутскому набору. Он тут должен был проезжать вчера.
Лан нахмурился.
– Как, бишь, звать его?
– Бейн. Неважно —ты должен был или слышать про них, или видеть. Зачем они забирают людей? Не говорили, куда их ведут?
– Кто кого куда забрал?
– Кончай, Тан, – лениво посоветовал Руфрид. – Он уже так налился, что двух слов не свяжет.
Танфия сделала вид, что не слышит.
– Пожалуйста, дед, это очень важно!
– Про солдат я ничего и не знаю.
– Они пришли в Излучинку и забрали Имми!
– Кого?
– Изомиру. Мою сестру.
– Малышка Имми… – Старик глуповато улыбнулся. – Как она? Как учеба?
– Она уже отучилась, дед. Она уже взрослая. Здорово камень режет, как ты. Потому ее и забрали.
– Эт-то я ее учил…
– Я знаю. Поэтому ее забрали солдаты. На великую стройку в Парионе.
– Знал я одного типа, что был в Парионе. Но он еще болтал, будто Змеиные острова видывал… прохвост… – Дед вдруг заморгал часто-часто, потом вгляделся в девушку. – Ты Изомира или Танфия?
Танфия вздохнула разочарованно и горько. Похоже было, что ее дед совершенно спился, и все события за пределами его крохотного мирка проходили мимо его сознания.
– Я Танфия. Слушай, можно, мы у тебя тут подремлем часок? Мы все очень устали. Разбудишь нас после полудня?
– А то ж, деточка. – Он потрепал ее по бедру. – Отдохни…
Танфия рухнула рядом с Линденом и заснула тотчас.
Проснулась она словно от толчка. Ей показалось: будто прошло не больше мига, но за мутным окном уже сгущались сумерки. Дед сидело очага, вороша кочергой угли и попивая вино из кувшина. Девушка подскочила на кровати.
– Дед! Я же просила разбудить нас в полдень! Который час?
От ее крика проснулись Линден и Руфрид. Оба сонно заозирались, потом начали ругаться.
– Твою так! – пробормотал Руфрид. – Знал ведь, что так и будет. Не надо мне было дрыхнуть.
– А я не знаю, – пробубнил Лан. – Что там солнце – заходит, восходит? Навроде заходит. Спали вы, ровно дети, будить мочи не было. Вы же никуда не идете, нет?
– Надо, – ответила Танфия, накидывая плащ и взгромождая на плечи мешок. – У нас долгий путь впереди.
– Это вы молодцы, – добродушно покивал старик.
– Пошли, – нетерпеливо окликнул Руфрид.
Но Танфия заколебалась. На глаза ей навернулись слезу. Нестерпимо было видеть, как ее родной дед живет вот так – в нищете, не различая дня и ночи.
– Дед, ты нездоров. Вернулся бы ты в Излучинку, а? Там бы за тобой присмотрели. Тебе помощь нужна, и мама тебе будет рада, правда, я знаю.
Старик расправил плечи, глаза его вспыхнули.
– Помощь? Ты это к чему?
– Не все же вот так жить…
– Не надо мне подмоги! – взревел старик. – Ото всяких поганцев! От Фрейны натерпелся!
– Неудивительно! – воскликнула Танфия. – Ты слишком много пьешь!
– Пью, язви в душу, когда припрет, и живу, язви в душу, как хочу! – рявкнул дед, и, к ужасу Танфии, швырнул в нее кувшином, правда, промахнулся попьяне. Кувшин полетел в Руфрида, тот увернулся, и посудина разбилась о стену за столом, осыпав статуэтки брызгами вина и глиняными черепками.
– Все, хватит, – мрачно бросил Руфрид. – Пошли отсюда.
Он выпихнул Танфию и брата на лестницу. Девушка стряхнула его руку и едва не побежала вниз по кривым ступенькам. Слезы застили глаза, несколько раз она едва не упала в темноте, но все же сумела добраться до первого этажа и выскочить на улицу: с трудом сдерживая рыдания.
Линден неловко положил руку ей на плечи.
– Не надо, Тан, – беспомощно выдавил он. – Все наладится.
– Да не наладится ничего!
Проулок был пуст. Солнце еще не зашло, и Руфрид вытащил из мешка карту, чтобы глянуть на нее,
